Египетский талисман

Кадабра с радостью согласилась бы, но не могла же она так просто признать правоту мыши! Поэтому этим утром они вначале поели и поспали. После сна снова немного поели, но потом Бим решительно заявила:

– Кадабра, вперёд! Давай потренируемся. Как-никак мой хвостик всё ещё достаточно длинный. Я совсем не против спалить ещё пару сантиметров и с удовольствием сделаю это для тебя.

Кадабра закатила глаза. Однако не потому, что её снова взбесил её волшебный ассистент. Нет, просто единственный носок, продолжавший висеть на верёвке за домом, вспыхнул. Бим оцепенела как крошечная метла и тоже закатила глаза.

Затем раздался голос Кадабры, хриплый и приглушённый:

– Обман. Ссора. Обман и ссора. Задира. Встанет на пути у Сахли. И снова ссора. Но… Но… Ссора: Алекс и Сахли поссорятся.

После этого Кадабра пришла в себя. На верёвке догорели последние нитки шерстяного носка. Бим в ужасе подняла глаза на кошку.

– Сахли и Алекс поссорятся? И задиру ты тоже видела? – с каждым словом, что она торопливо произносила, её голос становился всё более пронзительным. – Мы должны предупредить их, Кадабра. Бежим к Алексу и Сахли!

Она проворно взобралась на спину кошке, и та рванула с места. Но путь до школы был слишком долгим для коротких кошачьих лапок.

Говорящий водяной столб

Иснова всё перевернулось. В голове. В желудке. Вокруг него.

Интересно, со всеми ли путешественниками во времени происходит то же самое, думал Аргус, пытаясь с закрытыми глазами усмирить этот круговорот внутри своего тела. Вряд ли с такими проблемами сталкивается он один. Однако жалоб от магов он ещё ни разу не слышал. Но неважно: скоро всему этому придёт конец. Это было одно из его последних…

– Что это такое?! – запнулся он. Что-то было не так. Джинн попытался открыть глаза, но всё снова завертелось так быстро, что он поспешно их закрыл.

Он напряг остальные органы чувств. Запахи были не такими, как в доме Алекса. Звуки – тоже. И ощущения. Нет! Здесь пахло верблюдами. Раздавался свист гуляющего по пустыне ветра, и Аргус чувствовал лишь одно: невыносимый зной.

Джинн и с закрытыми глазами мог бы сказать, где он находится: в своём логове в оазисе.

Медленно, очень медленно он всё-таки открыл глаза. Через какое-то время вызванная путешествием дурнота улеглась, и он смог оглядеться. Сияющее голубое небо, палящее солнце, вдали – характерные острые башни арабского города, а вблизи – хорошо знакомый ему оазис, где как раз утоляли жажду два верблюда.

Аргус держал в руках Млабрабаста, кота с белым пятнышком на лбу. Кот тоже изумлённо оглядывался.

– Почему мы здесь? – Джинн озадаченно покачал головой, и Млабрабаст последовал его примеру. Аргус наклонился и опустил кота на песок. – Подожди меня тут, хорошо? – сказал он, и кот уютно свернулся калачиком под одной из пальм.

Аргус посмотрел на него, но тут же отвернулся. Он достал один из красных драгоценных камней, питавших его магическую силу. Камень был ярко-алым от напряжения, будто раскалённым.

– Ради всех двугорбых верблюдов, я не понимаю, – выругался джинн. – Моя магия должна была доставить меня к Алексу и Сахли, но здесь…

Его прервали.

– Аргус!

Кто-то звал его по имени.

– Аргус!

Кто-то с высоким, скрипучим голосом.

– Аргус!

С голосом, который звучал одновременно дружелюбно и властно.

– Сюда, ко мне!

У Аргуса снова скрутило живот. Но на этот раз не от болезни, вызванной путешествием. Теперь он знал, кто его зовёт, и уже подозревал, почему его принесло сюда, в пустыню, а не в дом Алекса.

Он медленно подошёл к своему дому. По крайней мере, к тому, что когда-то им являлось: к подземной пещере. Когда-то внушительная и устрашающая, теперь она была завалена обломками. С тех пор как Сахли с Алексом побывали здесь и всё тут разгромили, Аргус посещал своё логово крайне редко. Слишком больно было смотреть на то, что осталось от его родного дома.

– Аргус!

Опять этот голос. Джинн опустил ладонь на красный драгоценный камень на поясе, протянул руку и тем самым открыл доступ к подземным руинам. Песок под ногами пришёл в движение, собрался в вихрь и открыл его взору деревянный люк с трещиной посередине. Аргус поднял его и начал спускаться по каменным ступеням. При взгляде на пещеру его снова охватила печаль. Но грустить было некогда. Его звали, и он должен был повиноваться этому голосу. Хотя в разрушенной пещере он был один. Его гость не показывался. Поэтому Аргус обратился к нему сам:

– Я здесь, величайший из магов. Я услышал твой зов.

Прежде его пещера славилась великолепным эхо. Но теперь голос джинна стих даже прежде, чем он успел договорить. Но он не сомневался, что его услышали. И действительно: где-то что-то зашевелилось. Крошечная лужица в углу пещеры подёрнулась рябью. Эта вода осталась ещё от ледяной тюрьмы, в которой Аргус до недавнего времени держал дедушку Алекса.