Египтянин. Путь воина

– Вот теперь ты снова сможешь обтёсывать блоки, – сказал он, обращаясь к ошеломлённому Кочевнику.

Подойдя к тому месту, где ломик высек искру, Ренси внимательно осмотрел его и провёл ладонью по камню, прислушиваясь к тем ощущениям, которые в нём вызывало это прикосновение. Как это бывало прежде, камень говорил с ним, делился своими тайнами и предупреждал об обмане.

После этого Ренси сдвинул камень с места, надавливая на него сверху в разных местах. Камень шелохнулся, и Кочевник сразу же подсунул в образовавшийся под ним зазор ломик. Подталкивая глыбу, они потащили её к выходу из галереи, а затем, с помощью остальных каменотёсов, выкатили каменный блок наверх.

Тыльной стороной ладони Ренси вытер с лица пот; сердце его ликовало. Он стал спускаться с горы на открытую площадку, предчувствуя скорую встречу с хозяином Красной Горы.

Хети уже ждал его, сидя в кресле со скрещёнными на груди руками; он как будто совсем разучился ходить и теперь перемещался по каменоломне с помощью рабов, носивших его вместе с креслом.

Ренси подошёл к помосту, на котором величественно, словно бы господствуя над всей каменоломней, возвышался Хети, и стал ждать, когда тот заговорит с ним. Не дождавшись этого, он спросил:

– Тебе уже сказали?

Тогда Хети едва заметно кивнул головой.

– Сегодня знаменательный день, – сказал он, глядя на Ренси с затаённой усмешкой, – и вместо сушёной рыбы ты получишь свежезапечённую говядину.

– А мои люди? Разве им не выдадут такую же еду, как и мне? Ведь они трудились не меньше, а, может, даже усерднее меня…

– Хм! – фыркнул Хети, удивлённо выгнув подрисованную сурьмой бровь. – Твои люди? А где здесь твои люди? Ты, должно быть, забыл, что все эти жалкие каторжане принадлежат мне! И знаешь, что я тебе скажу? Будь я таким милостивым, как ты, в Красной Горе давно бы для всех наступил голод.

– Так ты полагаешь, что это милостыня! – возмутился Ренси. – Они здесь трудятся с утра до вечера и с вечера до восхода солнца! Разве им не положено более щедрое вознаграждение хотя бы раз в неделю?

Но Хети уже отвернулся от него, поднял пухлые руки и вяло помахал ими, подзывая рабов-носильщиков.

Ренси с трудом подавил гнев.

Окончив рабочий день, каторжане вяло разбредались по хижинам из высушенного кирпича-сырца, превращённых в камеры, двери которых наглухо закрывались надсмотрщиками. Кое-кто немногословно говорил о прошедшем дне; слышались привычные ругательства и жалобы. Но большинство молчало: каждый думал о том, что ему принесёт грядущий день. За последние недели смертность среди каторжников заметно возросла – от недоедания, болезней, несчастных случаев, побоев. А кто-то даже пустил слух, что по завершении работ в Красной Горе оставшихся в живых охранники перебьют по приказу начальника каменоломни.

Пока каторжники один за другим подходили к надсмотрщикам за вечерней порцией еды, Ренси улучил момент, чтобы увидеться со старой троицей.

– Египтянин, да ты совсем усох! – вскричал Памеджаи, подойдя к нему вместе с карликом и ассирийцем. – Даже не разберёшь – то ли живот у тебя прирос к хребтине, то ли хребтина к животу?

– Я выполнил свой договор с Хети: он получил то, чего хотел. От меня убыло – к нему прибыло. Иначе говоря, когда полнеет Хети, каторжане худеют. Это естественно.

– Давно не виделись, – произнёс Малыш Бес едва ли не с упрёком. И, в свою очередь оглядев Ренси с головы до ног изучающим взглядом, спросил: – Узнал что-то новое?

– Новости есть, но их немного. Первая: я нашёл в горе золото.

– Золото? – тихонько присвистнув, недоверчиво переспросил Малыш Бес.

Ренси кивнул:

– Я вижу этот блок так, словно он лежит сейчас у наших ног прямо на этой земле.

Глаза Памеджаи засверкали:

– А я что говорил?! Клянусь Мином, я не напрасно сюда попал! О, давно мои руки не прикасались к чистому золоту! А тут целое богатство, целый проклятый блок! Сколько же ты видел таких камней, Египтянин? Сколько их там?

– Сами по себе камни ничего не значат, – сказал Ренси, охлаждая пыл кушита. – Важно лишь то, что в них сокрыто.

– Ты сможешь высечь из этих камней золото? – нетерпеливо, не скрывая алчного возбуждения, спросил Малыш Бес.

– Нет, без приспособлений, предназначенных для обработки обломков породы, с этим не справится даже десяток таких мастеров, как я.

– Что ты хочешь этим сказать? – Памеджаи возвысил голос. – Почему нельзя просто отделить золото от камня?

– Для сообразительных я уже сказал, – невозмутимо отозвался Ренси. – Для других же добавлю, так и быть: можно и голову разбить о камень, пытаясь извлечь из него золото, но этим всё равно ничего не добьёшься.

Кушит угрожающе насупился, подавшись в сторону Ренси.

Но тут его выручил Жрец.

– Египтянин хочет сказать, что золото в чистом виде, как ты это представляешь, в природе не существует, – сказал он рассудительно. – Боги намеренно заключили этот ценный металл в каменное тело: только самым старательным и терпеливым выпадает удача его оттуда добыть.

– Да, да, – скривился Малыш Бес, – давайте ещё вспомним про золотой дождь Ра, который когда-то пролился над землёй и остался в ней в виде золотых самородков.