— Именем фараона, за побег из школы на острове Элефантина ты арестована, Принигонда.
Приехали, моя остановка. Четверо стражей из патруля преградили путь к отступлению. И сделать‑то ничего нельзя — их не просто больше, их уровни приближаются к полусотне и никаких кротов поблизости нет.
Подняла руки в знак безоговорочной сдачи. Что‑то я устала бороться, неплохо бы выйти в реал, перевести дух и выпить целый литр холодной воды. Я могла бы бросить Принигонду прямо здесь и сейчас, ведь тело игрока в оффлайне становится неактивным, вот только не в случае незаконченного действия. ВЦ позаботилась о том, чтобы игроки не сбегали таким способом в разгар проигранного боя. Вы выйдете, а враг всё равно добьёт вашего перса или возьмёт в плен, и зайдёте в игру вы уже в некрополе или тюрьме.
Меня повели в отделение, благо оно на соседней улице.
— Яхмес? — я с удивлением узнала в одном из стражей бывшего грубияна — рыбака с которым у нас типа был роман. Военная форма ему очень шла. Вот, значит, куда его отправил Сехемхет. Действительно, очень далеко от родины.
Египтянин никак не отреагировал, словно не узнал. В Кемете сотни, если не тысячи людей с таким именем, но у меня хорошая память на лица. А вот у неписей, по ходу, плохая. "Я этого никогда не забуду", "я твой должник"… ага, верь больше!
— Я уже отправил запрос на твою телепортацию в Асуан, — заявил Исмандес, исполняющий обязанности начальника Сил безопасности Абидоса, захлопывая решётку моей камеры предварительного заключения. — Как только за тебя будет уплачено, ты вернёшься домой, и к твоему сроку службы прибавится сезон другой.
— Вы меня хоть покормите? Или стакан воды дайте. Пожалуйста.
Исмандес кивнул и через минуту у меня в руках была кружка ледяной воды. Тюремщик вышел из помещения и запер за собой дверь. Отошла к стенке и осмотрелась. Камера три на четыре, таких тут штук десять, стена с окном каменная, остальные решётками — можно увидеть своих соседей. Мой, например, сидел, опустив голову на колени. Вне камер стоит стол надзирателя, которого сейчас не было на месте. А я‑то всё переживала, что не смогу попасть сюда!
— Принигонда, — товарищ по несчастью окликнул меня. Уже начала привыкать, что абсолютно незнакомые люди прекрасно знают моё имя, они ведь тоже видят базовую информацию. — Спасибо, что попыталась спасти меня на Площади.
Ого, а это вовсе не незнакомец!
— Мендес? — подскочила к разделяющим нас решёткам. — Я как раз тебя искала.
— Девушки часто говорят мне такое.
Парень встал и подошёл ближе. Я усмехнулась: в его словах вполне могла быть доля правды. Он симпатичный. В лице ничего женского, даже по — лисьему хитрые глаза не подведены краской, очаровательная улыбка. Стало интересно — а не была ли Аша дурой, раз выбрала другого?
— Ты настырная, коль ради встречи со мной не побоялась сунуться за решётку. И ножки ничего.
— Ножки? Ты не поверишь, как банально звучишь. Дело у меня к тебе есть, — открыла сумку. Где тут перо Октавиана?
— Знаешь, я бы с радостью пригласил тебя в кафе, но мне жить до полудня следующего дня осталось. Извиняй, никаких "дел".
— Ты это о чём?
— О том самом, — Мендес похабно подмигнул.
— Ну и самомнение у тебя, парень! — я снисходительно улыбнулась в ответ. — Держи, — просунула руку с пером между решёток прямо к носу парня.
— А, ты с ним, значит, — Мендес мигом поскучнел и сунул перо за ухо, отчего стал похож на лиса, слопавшего птичку. — Тогда слушай, это очень секретно, никто, кроме меня не знает. — Парень огляделся по сторонам, убедившись, что два других узника мирно похрапывают. Но голос всё равно понизил: — В храме Сети I ты найдёшь слепого жреца. Когда‑то он был стражем Сил разведки Кемета и участвовал в убийстве Алексиса, а потом именно он передал тело бальзамировщикам и распоряжался о захоронении. Только он поклялся, что не проронит ни слова, пока вновь не увидит солнечного света.
— Это ведь не вся твоя помощь? Больно хило для связного.
— Нет, не вся, конечно, — Мендес широко улыбнулся. — Я могу подсказать, как тебе его разговорить.