Египтянка: Боги Рима

Хотепсехемуи! Калриссиан работорговец! Чёрствый, циничный и совершенно аморальный тип. Попасть в руки к человеку его профессии ещё хуже, чем сдохнуть в море. Смерть, конечно, штука неприятная, и откинет тебя аж до самой Гизы, но после воскрешения ты волен делать со своей жизнью, что хочешь. А здесь нет. Здесь ты лишаешься свободы и становишься даже не военнопленным, не заложником и не заключённым, а вещью. Я читала на форумах о работорговле в игре. Знаю, что рабом можно родиться, можно загреметь в неволю за долги или самому продаться на определённый срок, можно пролететь с квестом или повздорить с власть имущим, но чтобы один игрок мог насильно завладеть другим игроком просто по праву сильного — слышу впервые. ВЦ не перестаёт удивлять.

— Египтяне попадаются редко, но и ценятся выше, — сзади раздался голос Калриссиана. — Плохие из вас мореходы, далеко от берегов не отходите, а если отходите, то только в составе флота. Были бы вы ещё чуток постарше…

— В самый раз, кэп, — возразил Роршах. — Статий Овидий с руками оторвёт их.

— Что-то прошлого египтянина не оторвал.

— Так тот неписем был, чего с таких возьмёшь? Шаблонные до зубовного скрежета. К тому же, он ни слова на латинском не знал.

— Простите, что вмешиваюсь в междусобойчик, — встрял Шарлатан с подкупающей улыбкой. — Кто такой Статий Овидий?

— Позже узнаешь.

— Но только если повезёт, — хохотнул капитан. — А если не повезёт, познакомишься с Эктелионом. Извращуга он редкостный, любит скупать живых игроков и ставить над ними безумные эксперименты. «Машинити» банили его аккаунт два раза в ответ на жалобы, но он всё равно не унимается. Ну что, утолили жажду? Славно. Роршах, покажи дорогим гостям их хоромы.

Предупреждение: ваш текущий статус Пленник. Вы не можете совершить самоубийство или убить другого пленника до смены статуса. Чтобы самому снять статус, уничтожьте знамя «Тысячелетнего сокола».

А продуманный статус-то! Многие игроки предпочли бы последовать по пути опозоренного самурая и сделать харакири, лишь бы не щеголять в кандалах.

— Ты ошибся, они не добрые, — шикнула я на Шарлатана, когда боцман тащил нас в трюм.

— Чёй-то не добрые? Приютили, напоили, на берег забесплатно повезут. Или ты предпочла бы и дальше играть в Хесуса Виданью(7)?

— Кого?

— Ну, блин. О чём кино не снято, того и знать не надо, да?

Как же, всё-таки, зря я вступилась за него перед Рокстеди!

/7 — Хесус Виданья, Сальвадор Ордонес и Лусио Рендон — три мексиканских рыбака, 9 месяцев скитавшиеся в океане на маленькой лодке, прежде чем были спасены (2006 г.)/

Трюм, куда нас кинули, был маленьким, тесным, сырым, пах тиной, кишел крысами и десятком таких же неудачников, как мы с Шарлатаном. Решётки надёжно заперты замками максимального уровня, сквозь маленькую щель между досками корпуса виднеется клочок ночного неба, как последний привет вольной жизни. Милое место в духе старой доброй античности.

— Привет, новички! — С узкой скамьи навстречу нам поднялся парнишка с ником Галавант.

«Уаджет» высветил мне подробную информацию о нём: римлянин, 39 уровень, клеймо Беглеца, покровитель Фортуна, богиня Судьбы. Судя по всему, дружелюбен. Лицо и одежда перепачканы грязью, над головой невидимой аурой довлеет дебафф «Помойный смрад». Парнишка давненько тут сидит.

— И тебе здарова, — кивнул Шарлатан, без церемоний усаживаясь на освободившееся место.

— Эй, я его даме уступал!

— Извиняйте, мне срочно пора в реал. — И вышел из игры.

Отлично. Без Шарлатана лучше. Я собираюсь навести мосты с этими ребятами, а не настроить их против себя. Пусть мы родились врагами в мире, где изначально не предусмотрена возможность дружбы между нашими государствами, в первую очередь мы остаёмся обычными людьми. Тем более здесь, в тесном трюме, связанные общей бедой. Это наше подобие «водного перемирия», когда львы и зебры пьют из одной лужи в сезон засухи.

— Ничего, я постою. Спасибо, — улыбнулась римлянину. Люблю людей без национальных предрассудков.

Мы отошли к решёткам, чтобы было на что опереться. Не долго думая, Галавант представил своих товарищей. Из семнадцати человек, включая нас с Шарлатаном, в трюме шестеро угрюмых неписей финикийцев (смуглые, кучерявые и носатые мужики из Карфагена), восемь живых игроков граждан Рима, усталых и безынициативных, и один робкий грек 30 уровня с ником Цайлингер из фаланги «Ученики Шрёдингера». Обняв себя руками и вперив стеклянный взгляд на противоположную стену, бедный парень сидел в самом дальнем углу ни жив ни мёртв. Да уж, общество не самое перспективное. О бунте можно сразу забыть.