Египтолог

У него не было выбора. Величайший из царей поднял свой боевой молот, и Владыка Щедрости отлетел на колонну, и пламя факела его поколебалось; царь лишь однажды опустил свое оружие на голову врага, и ударил он не в полную силу, и Владыка Щедрости, будучи шире и выше царя, застыл в удивлении, и горячая красная кровь потекла по его пухлому белому виску. Царь и тут предложил ему примириться, но злодей замахнулся на царя, и тогда царь вновь опустил свой боевой молот, и факел выпал из руки Владыки Щедрости, и Атум-хаду подхватил факел и осыпал злодея градом ударов, чередуя молот и факел, и от жара факела кожа злодея покрывалась волдырями, и падал молот, и пузырилась кипящая кровь, и сыпались удары на голову предателя, и голова размягчалась, пока не сплющилась, и не обмякли члены, и не вымокли одежды. Атум-хаду сидел на животе поверженного человека, расставив ноги, словно женщина, что курицей сидит на своем любовнике. Долго Атум-хаду осыпал тело ударами, пока руки его не устали, а глаза не залило кровью. И тогда Атум-хаду увидел, что он один, и утроба его познала боль, какой раньше не знала.

Внезапно Атум-хаду понял, что пришел конец всему. Все, что он любил, погибнет; все будет непонято либо забыто.

Он выбежал в залитый светом внутренний двор, увидел кровь на своих одеждах, и на своем молоте, и на факеле, и он пал на землю, и колотил по земле кулаками, и рыдал, проклиная все на свете.

Изображение: Длинный текст начинается под потолком и почти не оставляет места для изображения. Перевод текста и перерисовывание его в тетрадь заняло большую часть дня. По ходу пришлось объяснять Ч. К. Ф. начатки иероглифики и грамматики, что замедлило темпы работы, однако усилия мои были вознаграждены – он начинает проникаться глубинной сутью открытия.

Затем мы с Честером немного прибрались в гробнице. Я уделил внимание стенной панели «К» и поспешил восстановить поврежденные, смазанные или запятнанные фрагменты изображений и текста, пострадавшие ночью от безрассудства Ч. К. Ф. Безнадежные полчаса спускался по тропе, жаждал облегчить трепещущее чрево; мысли мои разбегались, слишком многое требует первостепенного внимания. Вернулся в гробницу. Жгу кое-что в первой камере, смотрю, как дым выветривается через входной проем и растворяется в вечернем небе. Ч. К. Ф. весьма заинтригован тем, как тут все устроено. Он мне очень помогает. Он мне как отец. За последние сорок восемь часов я спал не более получаса. Я должен лечь спать несмотря на мучительную я забыл что-то сделать требующ немедл внм Ч. К. Ф., я забыл чем-т? Нет, иди спать. Вот так. Ложись а теперь вставай опять я слышу голоса в первой камере, но это не

Четверг, 21 декабря 1922 года

Дневник: Читатель, отец моей невесты прибыл в Египет, чтобы помочь мне с работой на участке, и сегодня утром, доверив ему выполнение простых заданий внутри гробницы Атум-хаду, я отправляюсь по делам.