Его Алиса

Егор оглядел растерзанное купе, наткнулся взглядом на книгу, которая всё ещё оставалась на столе. «Она что, про неё забыла?»

Когда Алиса вернулась, попросить номер основа не вышло – ей опять кто-то позвонил. Увидев снующих по коридору пассажиров, выходить в коридор она не стала, осталась в купе.

О чём она разговаривала, Егор не понял, уяснив только одно – немецкий язык Алиса тоже знает неплохо, с неким Эриком она болтала как на родном. И этот самый Эрик вроде как собирался её встретить – иначе зачем ему сообщать номер вагона? В немецком Егор был не силён, однако счёт до десяти в памяти после школьных лет всё-таки остался.

За окном потянулись пригороды. Закончив разговор, Алиса убрала телефон в сумку.

– Послушай, может… – начал было Егор, но тут его собственный телефон разразился звоном. Игнорировать продюсера было не с руки, пришлось отвечать, и начатая фаза так и повисла в воздухе.

– Так, Егор! Слушай меня внимательно! – донеслось после короткого приветствия. – Журналисты на месте, ты готов? Выходишь, улыбаешься, машешь и уходишь. Парни тебя подстрахуют, машина ждёт. И никаких интервью, запомни! Максимум пара автографов. Быстро проходишь, быстро садишься и уезжаешь. Понял?

– Понял, – вздохнул Егор.

– Смотри там! – выдал напоследок продюсер и отключился.

В окне показался запруженный перрон. Поезд замедлил ход.

Народа за окном становилось всё больше, в основном девчонки – с плакатами, портретами и игрушками…

Взяв сумку, Алиса вышла в коридор.

– Постой! – воскликнул Егор, бросаясь следом, но между ними уже вклинился мужик из соседнего купе.

В тамбуре столпился народ, растянув очередь до самого окна напротив купе проводницы.

– Кого-то встречают, – произнесла женщина, разглядывая беснующуюся толпу.

– Звездуна какого-нибудь, – усмехнулся стоящий за ней мужчина.

– Да ну, они в поездах не ездят.

– А вон, портрет-то чей? – мужчина, приникнув к окну, вгляделся повнимательней. – Нет, не знаю.

– А, да это же этот, как его, – женщина защёлкала пальцами, а потом, дико фальшивя, напела самый известный шлягер Егора.

Алиса, которая всё это время молча смотрела вперёд, тоже глянула в окно, замерла, а потом медленно обернулась и посмотрела так, что Егор понял – там, в купе, это был ещё не лёд, а всего лишь лёгкая изморозь, и просить телефон у этой, нынешней Алисы абсолютно бессмысленно.

Сунув руку в карман, Егор достал маску и, торопливо надев, опустил козырёк бейсболки пониже. «Ну, здравствуй, реальная жизнь», – мысленно произнёс он.

Лязгнули двери вагона, вереница пассажиров потянулась на выход. Глядя на Алисин затылок, Егор двигался вперёд, считая последние мгновения. Холодная и чужая, эта девушка всё ещё была рядом, и время хотелось задержать…

Но вот она спустилась на перрон, прямо в объятья какого-то рыжего типа, и вместе с ним, пробираясь сквозь толпу, поспешила прочь. Чувствуя, что сейчас умрёт от отчаянья, Егор бросился следом.

Восторженный рёв толпы вернул его в реальность. Помня наставления продюсера, он улыбнулся, хотя в маске было не видно, приветственно взмахнул рукой и, пытаясь не упускать Алису из виду, рванул следом. Парни в чёрной униформе, оттесняя фанаток, двинулись по бокам. Радостный визг ввинчивался в уши, кто-то совал ему ручку с просьбой расписаться, кто-то плюшевого медведя. На мгновение отвлёкшись, чтобы оставить закорючку в протянутом блокноте, Егор увидел, что Алиса уже покидает вокзал, схватил протянутого зайца и со всех ног бросился к ней. Толпа фанатов не отставала, угрожающе топоча за спиной.

Выскочив на улицу, он успел увидеть, как тип, по-свойски приобняв за плечо, открывает перед Алисой дверь своей машины, такой же выпендрёжной, как и он сам. А затем кто-то там, наверху, всё-таки смилостивился, и Алиса оглянулась.

– С возвращением, красавчик! – Полли выскочила, словно из ниоткуда, загородив обзор. Всё, что успел увидеть Егор, оттеснив её в сторону, это мигнувшее задними огнями авто, увозящее прочь его сердце. Схватив под руку, Полли потащила Егора к своей машине. – Живее, – прошипела она сквозь улыбку, адресованную фанатам, – Лёха мне голову оторвёт, если я опоздаю. Мы с ним сегодня в театр идём.

Сопроводив их до места, охранники закрыли дверь, и машина тронулась.

– Чего убитый такой? – спросила Полли, когда Егор наконец снял маску.

– Ничего.

– Ну, как знаешь, – покинув площадь, она выехала на трассу. – Там в бардачке коньяк. Хлебни, тебе надо.

– Не надо, – Егор отвернулся и принялся смотреть в окно, но там, как назло, потянулась унылая промзона.

– Неплохо тебя пришлёпнуло, мальчуган. Дома что-то стряслось?.. Нет? Ну, ладно, тогда давай, колись, что за негодяйка разбила твоё сердце.

– Да всё нормально, – попытался откорячиться Егор.

– Ну да, конечно. Как будто я не вижу. Когда мы с Лёхой ругаемся, у него тоже такое лицо становится. И это, скажу я тебе, очень плохой знак. Дальше будет хуже, если не разрулить. Мы так однажды даже расстались. Славтегосподи, что у меня мозгов хватило вовремя замириться, а то всё, видала бы я его сейчас с какой-нибудь другой Полиной. А мне оно надо? Нет. Вот и ты подумай.