Его Америка

Хорошо здесь! Солнце греет меня, вокруг люди ходят счастливые и дети играют, бегают туда-сюда, бесятся шумные. Вошел в парк с пятого авеню, на котором и расположена коллекция Фрика. После Метрополитена-Музея коллекция сия, конечно, не могла сильно удивить. Но там я почувствовал другой колорит. Были работы и Вермеера, и Гойи, и Рембрандта, и Веронезе, и Давида, и Ренуара, и Шардена. В общем, я смотрел, охал внутри перед величием и оторваться не мог. На «Офицер и смеющуюся девушку» смотрел так долго, что очнулся, когда онемевшие ступни заныли острой болью. Это было что-то. Вермеер… Но великолепие музея не только в картинах. Там атмосфера особая. Там атмосфера изящества. Большие залы и комнаты с красивыми драгоценными предметами, прекрасной мебелью, каминами и другими деталями, цепляющими голодный на такой шик взор. Я ощущал себя миллионером начала двадцатого промышленного века. Кроме картин, внимание привлекло и коллекция часов: механизм работы некоторых я не понимал, — что есть достижение музея — обворожить посетителя. Кроме всего очаровывающего, там, внутри дома, есть еще и журчащий фонтанчик с мраморными скамьями и растительностью вокруг воды.

Я сел туда с намерением переварить всё то божественное и роскошное, что увидел, пока гулял по особняку. Фотографировать в музее, конечно же, нельзя, и потому, напоследок купил пару открыток.

Даже не верится сейчас, что место это, дизайном и зарядом столь чуждое современному миру, расположено в нескольких сотнях метров отсюда.

Ну, что? Раз солнце греет, раз тепло и уютно, то неплохо было бы начать писать мотивационное письмо. Начну как обычно — с брейнсторминга, а там уже видно будет, как построить писанину.

Хорошо же быть в Нью-Йорке — чувствую себя в самом центре мира.

22 марта, 2013

В нью-йоркском метро, два часа дня.

После спуска с бруклинского моста зашел в метро и проехал уже пять станций, а до Дитмас Авеню еще четыре осталось. И вообще боюсь, что сел не на тот поезд. Вот в Чикаго в метро было не так трудно сориентироваться, а здесь, блин, линии дублируют друг друга, в информативных картах в станциях черт сломает ногу, спрашивать у кого-то не хочется — все неприветливые какие-то, да и спускаться сюда как-то стрёмно. Но хорош. Если и не доеду, то вернусь этим же поездом обратно. И лучше написать про Стренд.

С девяти до двенадцати был в этом книжном магазине. Магазин довольно большой, а точнее, длинный: само заведение пиарит, что в ней 18 милей книжных полок. Что ж, я там был и мёд я пил; можно сказать, что эта информация достоверна. В магазине четыре этажа. На первом этаже по законам мерчандайзинга расставлены самые популярные и нужные книги, а также другие мелкие, интригующие, продающие канцтовары. А остальные три этажа разделены по тематике. И чего там только нет! Всё-всё-всё. Я попал в рай, в котором провел не менее трех часов: брал книгу, зачитывался и через полчаса находил себя удобно расположившимся на полу. Магазин реально большой. Помню книгу про стрит-арт с очень крутыми образцами. Очень понравилось. Зачитался еще многими другими, но купить ничего не купил — денег осталось меньше восьмидесяти долларов, и мне влачиться ими до самого приезда в Берею. Хоть и ничего не приобрел, но сфотографировал несколько интересных товаров. Выставлю в инстаграм по дороге в Кливленд. Кстати, сегодня в восемь выезжаю из Нью-Йорка. Изнурительная же бу

Ну вот, наконец-то Дитмас Авеню.

24 марта, 2013

По дороге с Цинциннати в Берею, семь часов утра.

Голова болит тупо, и всё равно спать не получается. Лучше уж буду писать.

Патриссия была в своем амплуа. До половины одиннадцатого, кажется, мы были в баре, пили пиво, хотя и законом здешним мне пить не разрешено. Мал. Потом встретились с ее другом экстремалом и стали делать без башенные вещи. Забрались на движущийся поезд, потом вспрыгнули с него. Дальше пошли в заброшенную пивоварню и до двух-трех часов ночи бродили в подвалах и крышах. Я нашёл и взял с собой кипу документов с датами от 1960-ого года. А в подвалах были огромные баки, и чувак заметил, что homeless людям было бы здесь классно: тепло.

Затем приехали домой и, увидев, что арт-галерея под квартирой Патриссии еще открыта, попёрли туда. Была странная какая-то выставка. Помню книгу одну цветную с мало пиксельными, снятыми папарацци фотографиями вагины Бритни Спирс и еще какое-то музыкальное устройство, которое заигрывало тогда, когда включались пенисы-вибраторы, странным образом через провода подключенные к устройству. Помню, что общался с каким-то транссексуалом. Он оказался милым. Кажется, говорил, что пишет стихи, но не может печататься по той причине, что издательства отказывают ему из-за его ориентации. Еще познакомился с одной девушкой. Или женщиной? Ей, наверное, было около тридцати. Она засмотрелась на меня, когда мы общались с Патриссией, и я, заметив это, подкатил к ней и после знакомства, взяв у Патриссии рюкзаки, поехал к ней. Как же, она сказала, ее зовут?

В постели она выбила из меня всю дурь. Или я из неё?