Его банан

— Она возьмет лучшее вино, — сказал Брюс. Он поднял руку, чтобы остановить мой протест, прежде чем я успела произнести хоть слово. — Самое дорогое и вкусное, что только можно найти, — добавил он с усмешкой.

— Есть ли слово для кого-то хорошего, но мудака? — спросила я, когда официант ушел.

— Мудочок? — предложил Брюс.

— Да. Ты Мудочок.

— Ну, ты можешь упрямиться, не принимая подачек, но я старомоден. Ты идешь со мной на свидание, а я плачу. Это делает меня счастливым, поэтому я не принимаю никаких жалоб.

Я могла бы почувствовать себя виноватой за то, что приняла предложение, если бы он предложил что-то другое, но Брюс умел заставить меня почувствовать, что ему действительно нравится угощать меня. Это не было похоже на подачку. Просто было приятно.

— Что ж, спасибо, даже если ты задница, ты милая задница.

— Ты только что сказала, что у меня милая задница? — спросил он.

— Вообще-то, когда ты был голый, я толком не разглядела, так что пока не уверена. Как думаешь, почему я так старалась, чтобы ты простил меня?

Он рассмеялся лающим смехом. Его улыбки стали намного искрение, чем при нашей первой встрече, и я поймала себя на том, что хочу их видеть все больше и больше каждый раз, когда видела, как они ему идут.

— Теперь это имеет смысл. Сначала я подумал, что тебе нужны мои деньги. Потом моя карьера. Теперь я понимаю, что ты все время хотела мою задницу.

— Вот именно, — сказала я.

Подошел официант с большой рифленой бутылкой размером с вазу и начал откупоривать и наливать в нее вино. Рифленый наконечник бутылки заставил вино равномерно распределиться по горлышку и покрыть почти всю бутылку, пока вино достигало дна.

— Зачем он вливает его в эту штуку? — спросила я, тихо наклоняясь вперед, чтобы официант не услышал мой вопрос.

— Это графин, — объяснил Брюс. — Так ты узнаешь, что заказал дорогое вино. Якобы это помогает вкусу. Что-то насчет наполнения воздухом вина. Пузырьки и все такое. По правде говоря, мне все кажется одинаковым. Обычно я предпочитаю лимонную воду, но иногда, когда ты пытаешься затащить девушку в постель, ты должен заказать графин.

— Правда? — спросила я.

— Определенно.

— И ты регулярно этим занимаешься? Пытаться затащить девушек в постель?

Улыбка исчезла с его лица.

— Нет. Уже очень давно этим не занимался, сказать по правде. Я не лгал, когда сказал, что горжусь тем, что не повторяю одну и ту же ошибку дважды. Валери научила меня, какой большой ошибкой может быть отдать какую-то часть себя женщине. После нее я просто остановился. Уильям иногда пытался сыграть роль свахи и свести меня с кем-нибудь, но это ни к чему не приводило. Я чувствовал себя слишком холодным и отстраненным, как будто настоящий я наблюдал и контролировал свое тело издалека.

— Секс-робот, — сказала я. — Ну, минус секс.

— Да, как робот. И определенно минус секс. По крайней мере, до тебя.

— А что будет после меня? — спросила я. Это был любопытный вопрос, и я ненавидела себя за то, что была вынуждена задать его, но он вырвался прежде, чем я смогла остановить его.

— После тебя? Ты сейчас есть.

Я подняла брови.

— Значит, ты использовал меня как девушку восстановления для... меня?

— С сегодняшнего дня — да. Можно сказать и так.

— Хм. Я одобряю это. Если ты собираешься трахаться с кем-то, чтобы забыть обо мне, думаю, ты не сможешь сделать это ни с кем лучше, чем со мной.

— Значит, все эти истории с примирительным сексом правдивы?

— Ты заказал графин.

Он посмотрел на графин.

— Да, заказал. Будем надеяться, что это дорогое вино стоит так много денег, потому что оно вкусное, а не потому, что какой-то коллекционер где-то откопал какой-то груз, узнал, сколько ему лет и с какого виноградника оно пришло.

— Я вижу, что это обычная проблема с ультра-дорогими винами.

— Боюсь, что так.

— Итак, — спросила я. — Это икра и улитки, или у них есть еда, которую я узнаю?

— Это такое место, где, вероятно, кладут целую гору масла на каждый шаг процесса приготовления, но может сделать кусочек брокколи на вкус как рай. Закажи это, — сказал он, постучав по пункту меню, который я едва могла прочитать, не говоря уже о том, чтобы произнести. — Это просто причудливое слово для супер дорогого стейка, который на вкус действительно хорош.

— Я тебе верю.

Могла ли я это произнести или нет, но стейк был настолько хорош, что я на мгновение задумалась, а сможет ли то, что приготовлено на остаток ночи, превзойти его. Он был настолько хорош. Я неделями просыпалась в горячем поту после того, как мне снились вещи, которые я хотела бы сделать с Брюсом, когда у меня был шанс, а сейчас? Я была почти уверена, что буду мечтать о веганских коровах, которые жили избалованной жизнью и, вероятно, получали спа-процедуры каждое утром, чтобы их мясо было настолько нежным, что таяло, как масло во рту.

— Я уверена, что у этой коровы была замечательная жизнь, — сказала я, проглотив кусок стейка. — Вау. Если ты на вкус так хорош, то в конечном итоге тебе не удастся избежать того, что тебя съедят.

— Может, она умерла своей естественной смертью? — предположил Брюс.