Его банан

— Меня наняли? — спросила она.

Я подавил все свои сомнения. Я сказал ей, что ее наняли на глазах у всех в комнате отдыха, и я не собирался выглядеть так, будто растерялся перед ними. Я должен владеть ситуацией.

— Не будь так довольна собой. Если бы ты мне понравилась, я бы отправил тебя собирать вещи. Ты пожалеешь, что прикоснулась к моему банану, стажер. Я тебе это обещаю.

Глава 3

Наташа

Я позволила воде течь по мне в душе, не заботясь о том, что вода была достаточно горяча, чтобы обжигать. Это было что-то, что отвлекло меня от моей последней ошибки, которая вполне могла быть самой большой в моей жизни. Мне хотелось доказать Хэнку, что я не так плоха, а теперь я вообще не была уверена, как смогу получить хоть каплю компромата на Брюса Чемберсона. Во-первых, быть нанятой, конечно, было большим препятствием, я не уверена, что я бы его преодолела, но то, как все случилось, делало все чуть ли не еще хуже.

Но хуже всего было то, как трудно было удержаться от незрелого хихиканья каждый раз, когда он говорил о «своем банане». Это было просто смешно. Парень выглядел как супермодель со льдом вместо крови. Его брови выглядели естественно нахмуренными, глаза все время слегка сузившимися, как будто он надеялся, что сможет смотреть достаточно яростно, чтобы заставить вас превратиться в облако пара. Мои колени чуть не подкосились, когда он вошел в комнату отдыха. Конечно, я проявила должное любопытство в отношении исследования в «Гугле», но фотографии не передавали полной его картины. Брюс Чемберсон был высоким в идеальном смысле. Не долговязый или причудливый, как игрок НБА, а с идеальными пропорциями и более крупный, ультра мужественный. У него было как раз достаточно мускулов, чтобы показать это через его аккуратно скроенный костюм. Я еще не изучала его брата, но они предположительно были близнецами, как бы трудно в это не было поверить. Меня не просили собирать компромат на Уильяма Чемберсона, только на Брюса. Уильям был мостом, который я пересеку, когда доберусь туда.

Но Брюс... он был мостом, с которого я не была уверена, хочу ли я сойти, как бы сильно он ни крутился, готовый в любой момент отправить меня навстречу смерти.

И его лицо. Боже. Если бы он не был так занят, глядя на дыру прямо сквозь меня, я бы, наверное, просто разлилась в горячую лужу у его ног. Мой инстинкт выживания был единственной вещью, которая заставляла мой рот работать. У него был достаточно четко очерченный подбородок, чтобы порезаться, голубые глаза, поджигающие угли, и рот, слишком чувственный и созданный для поцелуев для того, кто казался таким жестким.

Он был похож на разъяренного робота. Поправка. Разъяренного секс-робота. Того, который выглядел так хорошо, что вам было все равно, только бы он пищал и гудел на вас.

Я выпустила долгий драматический вздох и смыла остатки кондиционера с волос перед тем, как высушить их и начать собираться на стажировку. Мне нужно было быть вовремя. Это был мой первый день в «Галлеон Интерпрайз», и что-то подсказывало мне, что там не было места ошибкам или опозданиям с таким человеком, как Брюс Чемберсон. Но я не могла перестать думать о вспыхнувшем блеске в его глазах, когда он сказал мне, что я пожалею, что прикоснулась к его банану. Он шутил со мной, даже угрожая мне, и я не могла сопоставить этот факт с мыслью, что он был бесчувственным роботом, как бы я ни старалась.

В нем было нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

***

Я ОПОЗДАЛА. Я сделала все, что было в моих силах, чтобы успеть вовремя, в том числе планировала успеть на поезд, который должен был доставить меня в «Галлеон» с запасом в тридцать минут. Я даже выгнала Брэйдена из своей квартиры накануне вечером и написала родителям, чтобы убедиться, что он не вернется ко мне через несколько часов. Конечно, у меня не было времени на взрывную диарею, которую мой французский бульдог Чарли решил устроить по всей квартире. Он был очень нервным и к тому же был чрезвычайно чутким. Думаю, он подыграл моим нервам и разбомбил квартиру как своего рода собачий акт солидарности.

Когда я вышла из лифта на верхнем этаже «Галлеон», я опоздала на семь минут. По моим стандартам, все было не так уж и плохо. Брюс стоял возле лифта с яростным выражением на лице, которое говорило мне, что его стандарты были более точными, чем мои.

— Ты опоздала, — сказал он. Голос у него был ровный, безэмоциональный.

— Я сожалею, моя собака…

— Меня не интересуют твои оправдания. Время будет вычтено из твоей зарплаты.

Я приподняла одну бровь.

— Я стажер. Мне не платят.

Его челюсть сжалась, а глаза сузились.

Уууупс. Кто-то не любит, когда его поправляют.

— Мой офис. Сейчас.