Его Безумие

— Wieviel… Wievielkostetes? (Сколько… сколько это стоит?)

Отхожу как можно дальше.

— Der Zufall ist gering, (Шанс невелик,) — заглядывает в глаза, но видя мое состояние озвучивает: Wenn in Dollar dann ungefähr, (Если в долларах, то примерно,) — достает листочек, чиркая сумму, протягивает мне.

Судорожно сглатываю слюну, пытаясь увлажнить пересохший рот:

$997,000

и все…

Я обещал себе уделять ей внимание, но не могу. Теперь моя основная задача — найти гребаные деньги. Безвылазно работал, продал магазины, но все без толку. Николай предлагал продать свой бизнес, но я отказывался. Хотел решить сам. Без чьей — то помощи. Зря. Уже после смерти, часто винил себя, если бы не гордость, если бы…

— Мне уже лучше, — твердит она. — Домой хочу.

— Не упрямься.

— Если ты не приедешь, то сбегу отсюда.

Иногда я не понимаю, как она еще держится. Столько мужества в ней. Терпения.

— Кто даст тебе это сделать? — нарочито удивленно.

— Не знаю, найду способ.

И эта женщина — моя мать. Неугомонная. Искрящая энергией. Врач прогнозировал ей еще год-два в лучшем случае. Она держится на силе воли. Однозначно.

— Хорошо. Я посоветуюсь с доктором, если он разрешит…

Заканчивает за меня:

— То ты заберешь меня. Адам, на меня давят стены. Я здорова.

Я был бы рад услышать это, правда, но реальность спускает на землю всякий раз, когда надеешься на лучшее. Вот такой я реалист.

***

Она наотрез отказалась оставаться там. Врач был крайне против, но все же выписал список медикаментов и посоветовал хорошего знакомого и клинику. И мы поехали домой. После, я тысячу раз сожалел, что согласился привезти ее обратно. Видеть, как ей становиться хуже и хуже с каждым днем — ад. Поэтому я уходил на работу, чтобы не захлебнуться в своей боли больше, чем есть. В погоне за деньгами, я снова и снова совершал ошибки. Синяки под глазами, недосып. Все это — негативно влияло на психическое состояние.

А однажды она заявила:

— Сын, может хватит? — села на диван возле меня. — Даже если мне осталось немного, давай не будем думать об этом. Не хочу умирать, зная, что ты убиваешь и растрачиваешь свою жизнь на ходячий труп.

Взяла в руки мое лицо и нежно поцеловала.

— Не могу, — схватился за голову. — Как ты не понимаешь. Это шанс. Осталось совсем немного и я…

Закрыла рот рукой.

— Я хочу видеть тебя счастливым. Прости меня, мой мальчик. Я подвела тебя, — и горько заплакала. — Из-за меня тебе приходится…а ведь ты еще так молод.

— Бред. Тебе нельзя волноваться.

— Когда ты найдешь свою любовь. Настоящую. Приведи ее сюда.

Кивнул, слабо соображая, что когда-нибудь в действительности приведу сюда ту единственную, что даст моему растерзанному сердцу шанс на спасение.

— Конечно.

Вскочил с места и рванул прочь, пока не сорвался и не наговорил лишнего. Заехал в ближайший бар и напился как свинья. Ни разу не позволял себе расслабиться, но бессилие затопило мой разум. Страшно. Очень страшно знать, что ты никак не можешь помочь. Ничтожная доля вероятности, что после операции, она сможет жить как прежде. Даже если найдут донора. Всегда есть риски. Я просыпался и засыпал с мыслью о ее выздоровлении. Умолял время остановиться. Впервые молился, но ничего не помогало. А летом…летом ее не стало и меня вместе с ней.

Июль.

Спустя долгий кропотливый режим нон-стоп. Большая половина денег была собрана. Я повторял себе: осталось немного. Но даже не мог представить, что это слово пойдет против меня. Немного до…?

На экране загорается «Мама», отвечаю, уже думая о том, как обрадую ее:

— Адам, я суп приготовила твой любимый, когда тебя ждать?

— Скоро. С хорошими новостями.

Но получилось так, что из-за подписания договора с иностранцами, пришлось задержаться до вечера.

С печалью в своих голубых глазах, она встречает меня у порога. Смотрела так, словно прощалась. Мне это сразу не понравилось.

— Тебе стало хуже?

— Нет, сынок, — пропуская меня внутрь. — Иди в душ, я на стол накрою.