Его безумная ярость

Надо отрезать все эмоции и чувства, которые касаются Милены и Миши. Но не могу…

– Диван в твоем распоряжении, – говорю и иду наверх.

Он неудобный, скользкий, но другого, увы, нет.

Переодеваюсь и, упав на кровать, снова сморю в потолок. Сейчас он белый, до ослепительности белый, и это бесит. Я никогда на него не смотрел – это было мое место переночевать, чтобы потом снова упасть в работу.

Забываюсь ненадолго поверхностным сном, который не приносит ничего, кроме паники.

– Марк! Марк!

Открываю глаза и вижу перед собой испуганную Милену.

– Что? – хрипло произношу. – И что ты здесь делаешь?

– Я подумала, что тебе плохо. Ты… стонал во сне.

– И ты снизу это услышала? – усмехаюсь, переведя взгляд на ее ноги.

В одной футболке… Кстати, в моей старой футболке, которая каким-то чудом осталась в арсенале вещей Милены, с голыми ногами, с растрепанными волосами, морщинками вокруг голубых глаз…

– Я почувствовала, – отвечает тихо и поднимается, чтобы уйти.

– Останься.

Черт знает, как это вырывается, но слов уже не вернуть. Я сам себе противен из-за этой слабости, но настойчиво смотрю в глаза, в которых за минуту проносятся все сомнения, желания и противоречия.

Я держу Милену за руку и понимаю, как мне ее не хватало все это время.

Столько времени я пытался вырастить в себе ненависть, даже казалось, что получилось, но я ошибался.

В едва заметном свете, которому мешают пробиться плотно закрытые шторы, я вижу, я чувствую… Снова!

Вижу сомнения – чувствую желание.

Вижу боль – чувствую притяжение.

Мы – искалеченные безумной любовью люди, которые сейчас нуждаются друг в друге. Наверное, для того, чтобы помнить, чтобы наслаждаться этим мазохизмом и рвать сердца еще больше мимолетным прикосновением.

Сжимаю светлые волосы на затылке и чуть оттягиваю назад, Милена стонет, откинув голову назад, и ее шея…

Припадаю к ней поцелуем и спрашиваю:

– Ты меня любила хоть немного?

– Я только тебя и любила, идиот, – шепот звучит оглушительно.

Стаскиваю футболку с Милены и опять тону в этой ведьме, которая, скорее всего, приворожила меня. Иначе не объяснить это безумие…

Глава19. Милена

Я чувствую так остро, кажется, как никогда раньше.

На улице день, но мы с Марком в темной комнате, где задернуты плотные шторы.

И его губы на моих… Футболка летит на пол…

Сейчас дело не в сексе – мы просто лежим в постели и целуемся почти так же, как и раньше.

– Марк, – шепчу я, – я тебя не понимаю.

А кто бы здесь понял? То отфутболивает меня своими фразами, то тянется ко мне. И я сейчас вижу того Марка, который любил меня.

– Не понимай.

Обнаженность никому из нас не мешает. Мы просто лежим на кровати, и этот момент – как напоминание из прошлого. Но мне это нравится. Я чувствую себя защищенной в объятиях Марка.

И я верю… что все будет хорошо.

У нас нет ничего больше, кроме этого момента. И он скоро закончится.

– Марк… – снова начинаю, но тут же чувствую такие знакомые и одновременно чужие губы на своих.

Сейчас меня пугает только то, что в любую секунду Марк может передумать, оттолкнуть, а так хочется подольше побыть в плену этой иллюзии счастья.

– И давно ты так плохо спишь? – спрашиваю, выводя пальцем на мужской груди узоры.

– Давно, – эхом отзывается Марк и перехватывает мою руку. – Щекотно.

Снова я задала не тот вопрос. Наверное, лучше вообще молчать, хотя вопросы о связи Миши и Бориса так и рвутся из меня.

Голой грудью прижимаюсь к боку Марка и закрываю глаза. Тепло, уютно – и я засыпаю.

А просыпаюсь в одиночестве, и на секунду даже мелькает мысль, что все было сном. Прикосновения, поцелуи… Но я наверху, в спальне Марка, а не на диване. И футболки на мне нет.

Нахожу ее на полу и, надев, спускаюсь вниз.

Марк сидит перед ноутбуком, листает фотографии с моей флешки и, подняв при моем появлении взгляд, тут же возвращает его обратно к экрану. Будто и не было ничего – сейчас в темных глазах только равнодушие.

Это хуже американских горок. Я не знаю, в какой момент настроение Марка изменится, не догадываюсь, что он скажет в следующую секунду.

– Налей себе кофе.

– Спасибо, – киваю и спрашиваю: – Нашел что-нибудь?

– Я даже половины фотографий не просмотрел.

Взяв чашку, я занимаю стул напротив Марка и закусываю нижнюю губу.

– Говори уже, – произносит он.

– Что?

– Когда ты так делаешь, обычно хочешь что-то сказать, хоть и не уверена.

Измениться-то изменились, а привычки остались прежними.

– Я насчет Миши хотела спросить…

– Он сейчас на совещании, – резко бросает Марк, – вечером я с ним поговорю.

Как он может просто так сидеть и ждать вечера?

«Потому что он не хочет, чтобы его ударила правда», – проносится в голове.

Пока Миша ничего не подтвердил, у Марка наверняка есть призрачная надежда, что моя соседка ошиблась. А надежду терять очень больно…

– Хорошо, – не настаиваю, чтобы не нарваться.

– Кстати, у тебя телефон звонил, – кивком указывает Марк на диван.

Мы сейчас похожи на соседей по квартире. И когда эта мысль поселяется в моей голове, я хочу истерично рассмеяться. То бросаемся друг на друга, то спим вместе, то делаем вид, что ничего из этого не было.