Его безумная ярость

– Как тебя зовут? – спросил я, когда она подала мне фотоаппарат.

– Милена, – уже увереннее ответила.

– Красиво и необычно, – заметил, листая фото, хотя хотелось смотреть на нее.

– А вас?

– Марк. Так почему ты меня фотографировала?

Она снова смутилась, заправила волосы за ухо, а я смотрел на нее, и каждое движение будто впечатывалось в память. Вроде бы обычно все, такое видишь каждый день, но в ней было особенно.

Я даже забыл, что меня уволили с работы, что я думал, где теперь взять денег на обучение младшего брата, что у меня не жизнь, а полный отстой.

– Понимаете, – начала она объяснять, – все куда-то спешили, разговаривали, а вы сидели такой задумчивый и немного грустный, будто мыслями были где-то далеко-далеко. Вы даже не двигались, – Милена говорила об этом так страстно, глаза загорелись, стеснение ушло. – И вот я даже увидела, как бы это выглядело после обработки. Вы на переднем плане, четко, а позади проезжающие машины, спешащие люди. Как пятна, понимаете, сразу неплохо видимые, потом все более размытые, оставляющие за собой лишь едва заметные очертания.

Вот что в ней было. Она видела все по-другому, точнее, умела видеть.

– Интересно, – кивнул я.

Боялся спугнуть другими словами, боялся, будто передо мной была не девушка, а иллюзия, голограмма. Дотронься – исчезнет.

– Не надо было мне фотографировать вас без разрешения.

– Ничего страшного.

– Вы извините, – спохватилась она, – но мне пора.

А вот отпускать я ее не хотел. Как животный инстинкт: нашел свое, не отпускай.

Милена поднялась, а я схватил ее за запястье. Снова испугалась, напряглась.

– Проводить?

– Не надо, мне недалеко. И… отпустите меня, пожалуйста.

Я, наверное, использовал для этого действия всю силу воли. Это прикосновение еще больше свело меня с ума. Не думал, что такое бывает.

– До встречи, – вырвалось у меня, и Милена удивленно на меня посмотрела, но кивнула:

– Всего доброго.

Что сделал я? Смотрел, как она идет по аллее, не оглядываясь, и направился следом. Держался на расстоянии и считал себя полным идиотом, но это, увы, было сильнее меня.

Идти пришлось действительно недалеко. Один из ряда старых пятиэтажных домов, третий подъезд. Дальше я, конечно, не пошел, хоть и чувствовал себя каким-то зомбированным.

А по дороге домой только и думал, как организовать нам новую «случайную» встречу…

Надо толкнуть речь, пусть небольшую, но все ждут. Я поднимаюсь на небольшую сцену, подхожу к микрофону и начинаю говорить банальными фразами. Больше ничего в голову не лезет. Вернее, лезет, но не то, что надо.

Милена… Стоило ей появиться – и меня отключило почти так же, как в нашу первую встречу. Но я уже не тот двадцатичетырехлетний пацан, умею держать себя в руках. И после всего…

Говорю и обвожу взглядом зал. Миши нигде нет.

Черт! Он же ее действительно убьет. Надо сворачиваться.

Но меня не отпускают, когда я говорю организаторам спасибо и желаю всем приятного вечера.

Несколько раз на пути к выходу меня останавливают, задают вопросы, делают деловые предложения. Я прошу связаться со мной в понедельник, раздаю визитки, но выхожу из зала только через минут двадцать.

В коридоре пусто, и чем ближе я подхожу к комнате отдыха, отдаляясь от зала, тем тише становится.

Останавливаюсь возле двери ненадолго, нажимаю на ручку. Нет, я ожидал, возможно, даже рукоприкладства со стороны брата, учитывая, как он поколотил свою бывшую девушку. Мне пришлось тогда очень сильно раскошелиться, чтобы замять дело. Но это, черт подери!

– Какого дьявола, Миша? – спрашиваю у брата довольно грубо

Брат нехотя отрывается от симпатичной блондинки и смотрит на меня:

– А что не так?

– Где Милена?

– Без понятия, – пожимает Миша плечами. – Ушла.

Ушла? То есть столько ухищрений ради этой встречи – и ушла? Не верится.

– Что ты ей сказал? Нет. Давно?

– Пару минут назад. И не говори, что ты сейчас за ней побежишь? Мало набегался?

Девушка, которую Миша целовал, переводит взгляд с него на меня, явно не понимая, о чем мы говорим.

Я несколько секунд смотрю на брата, потом разворачиваюсь и хлопаю дверью. Это любопытство, ничего больше. Ага, идиот я просто.

Иду к выходу, а в голове бьется одна настойчивая мысль: «Только бы успеть».

И ведь понимаю, что вряд ли что-то хорошее из этого выйдет. Мне стоит держаться от нее подальше, потому что Милена действует на меня хуже наркоты. Но меня уже ломает, и за это я ненавижу себя даже больше, чем ее.

– Дурак бесхребетный, – говорю самому себе.

Как самокритично, черт подери.

Стеклянные двери, кажется, разъезжаются слишком медленно. Но я успеваю к машине такси, когда она уже трогается с места. Открываю заднюю дверь и говорю водителю:

– Заказ отменяется.

– Марк, мне надо… – начинает испуганно Милена, но я не слушаю.

Вытаскиваю ее из машины, и бывшая, не устояв от моего напора на каблуках, почти падает мне на грудь. Твою же!

Нужно вернуть контроль, потому что руки уже начинают жить отдельной жизнью. Прижать, обнять… Тело все помнит. И эту ненормальную химию, и гладкую кожу, и тепло. И тело хочет эту женщину все так же невыносимо, до зуда в каждой клетке.

Контроль, я должен себя контролировать…