Его брат хочет тебя

— Ты плачешь? — Стас ненадолго остановился и, посмотрев на мое лицо, растянул губы в неадекватной улыбке, а затем слизал мою слезу со щеки. — Молодец, хорошая девочка. Мне нравится, когда ты плачешь, не люблю только твое равнодушие, — я отвернула лицо в знак протеста, чтобы не смел проводить языком по моей коже и уж тем более целовать мои губы, на что Стас ничуть не растерявшись, на ушко прошептал как будто по секрету:

— Там в селе поначалу я просто хотел отобрать тебя у брата. Бесило, что он все время думал о какой-то деревенщине, но потом сам вслед за Киром втянулся в эту игру: «добиться ответа Ники» и уже не мог остановиться… Это стало какой-то навязчивой идеей. И меня это, блядь, бесит!!!

Последнее слово и мат он выкрикнул мне в ухо, от этого громкого возгласа я зажмурилась, а потом вновь посмотрела в сторону двери, которую преграждали наблюдавшие парни.

В этот момент я опять вспомнила Кирилла. Продолжала ждать, что дверь вот-вот откроется и он спасет меня, но, с другой стороны, краем сознания, понимала, что это лишь глупая надежда, которая помогала мне сейчас хоть как-то держаться, чтобы не сойти с ума от страха. Вот только, надеждам не всегда суждено сбываться. Понимая это, я постепенно теряла свою последнюю нить веры в то, что все обойдется, но почему-то все еще надеялась, что придет именно Кирилл, хотя в клубе было полно одногруппников, которые тоже должны были заметить, что именинница по середине торжества внезапно пропала. Может, я просто хотела, чтобы пришел именно Кирилл?

Думая про Чернова-старшего, я даже немного успокаивалась. Сейчас будучи в таком унизительном и страшном положении, я вспоминала о том, как Кирилл привез меня в дом своего деда и о том, как, несмотря на грубость, пытался меня целовать. Перед глазами возникла картинка того, как он грубо двигался во мне, но в ответ на это, будто сам этого не понимая, успокаивающе гладил, шею, ключицы и грудь. Как придерживал и как прижимал к себе. Тогда, я была сама не своя и запомнила лишь его жестокость, а сейчас вспоминала, как сквозь грубость Кирилла проглядывалась его своеобразная бережность и желание не обычного секса, а именно того, чтобы мы сплелись. Были вместе.

Сейчас, когда Стас раздел меня перед этими парнями, я вновь вспомнила о том, как Кирилл целовал меня в клубе. Он был не в себе и больше был похож на раненного зверя, но, оголив мою грудь для поцелуев, он скрыл меня от посторонних взглядов. Не хотел, чтобы на меня смотрел кто-то кроме него, и я это ощущала каждой частичкой своего тела. Чувство того, что для Кирилла я была важна, сейчас, когда несколько парней намеревались просто попользоваться мной, немного успокаивало.

По щеке опустилась очередная слеза и горло сдавило от горечи, которая была пропитана тем, что ожиданиям не всегда суждено сбываться и порой, в самый нужный момент даже надежда на спасение ни что иное, как обычная иллюзия и самообман.

И все равно я продолжала верить, что Кирилл придет. Я надеялась на это, когда Стас расстегивал ремень и, когда доставал член из брюк. Я продолжала верить, что дверь вот-вот откроется, даже когда Стас надел презерватив и приготовился воспользоваться мной. Я продолжала трястись от страха и была полностью сухой, но его это мало волновало.

И лишь, когда я ощутила давление члена между ног, любые надежды покинули мое сознание.

— Плачь, Ника, мне нравится, — Стас наклонился ближе и провел языком по щеке, слизывая слезы, а я вновь всхлипнула от возбуждения, подпитываемого наркотиком и от волны омерзения.

Тяжело вздохнув, я прикусила губу, а потом опустила голову и вцепилась зубами в шею Стаса. Он взвыл и в следующий момент я ощутила сильный удар по виску. Невыносимая, пульсирующая боль. Из-за нее я разомкнула зубы, чувствуя на языке привкус крови.

— Вот же сука, — Стас яростно взревел и, держась за шею, дал мне отмашистую пощечину, из-за которой я упала на пол. — Вообще охренела?

Он схватил меня за волосы и дернул на себя, после чего опять швырнул, словно тряпичную куклу. Я отлетела недалеко, но об пол ударилась локтем и застонала, прикрывая руками тело. А Стас ходил недалеко и все продолжал материться. Он смахнул со стола пепельницу, после чего опять обернулся ко мне.

— Детка, у тебя явно в голове пусто, — послышались слова полные желчи, но то, что член хотя бы убрал в брюки меня успокоило. Он давал мне отсрочку. — Мне стоит научить тебя уму разуму.

Стас сорвал с себя ремень и у меня внутри все похолодело. Особенно жутко стало после того, как Чернов-младший обратился к тому блондину и сказал ему держать меня. Из чего пришло понимание того, что парни окончательно взбесились и прежде чем толпой поглумиться над дешевкой, ее сначала изобьют ремнем, а может и изуродуют.

На приближение парней я смотрела, как затравленный кролик на шакалов и далеко не сразу услышала, как ручка двери начала дергаться, словно, кто-то с другой стороны очень настойчиво пытался открыть дверь. Первыми на это обратили внимание парни, но отреагировали лишь после того, как с той стороны некто неизвестный ударил по ней кулаком.