Его брат хочет тебя

Настал пик тяжелого, давящего молчания, которое накрыло нас обоих невидимой вуалью и погрузило в ощущение полного мрака и угнетения. От нашего разговора напряжение было просто невыносимо. Мне хотелось сбежать отсюда, открыть дверцу и выпрыгнуть, тем самым скинуть с себя это невидимое покалывание. 

С каждой секундой становилось только хуже и я стала замечать изменения в манере вождения Кирилла. Если первую половину поездки он вел машину лениво и нагло по отношению к остальным участникам дорожного движения, то сейчас Кирилл озверел. Едва стартовал на светофоре, как меня вжимало в сидение автомобиля и сердце лихорадочно подпрыгивало в груди. Мотор гудел настолько громко, что окружавшие машины послушно пропускали водителя на черной машине. 

Я уже несколько раз трусливо прикрывала глаза при виде того, как на большой скорости мы летели в другую машину, а Кирилл не торопится нажимать на тормоз, будто проверял насколько хватит моего терпения. Только в самую последнюю секунду он немного притормаживал, но на миг все равно появлялось чувство — что мы на полной скорости врежемся и разобьемся. Благодаря или хорошим тормозам, или ловкости водителя, в последнюю секунду нам удавалось подрезать незнакомый автомобиль и безопасно вырулить на соседнюю полосу. В такие моменты я невольно закрывала глаза или обхватывала себя за локти или цеплялась за ручку двери. Сильно старалась не обращать внимания на то, как замирало сердце и дыхание.

— Останови машину, — вскоре я не выдержала. 

— Нет, — это не ответ, а скорее скрежет зубов. — Я остановлю только возле гребанной! Аптеки! 

На одном из светофоров градус нашего напряжения почти пересек отметку эмоционального взрыва. Кирилл резко вдавил педаль тормоза и, не дав мне отдышаться от ужасной поездки, взял мои запястья и прислонил их к спинке моего сидения по бокам от головы. Он накрыл мои губы своими, сразу же делая поцелуй глубоким, лишающим дыхания и спокойствия. Поняв, что я отказывалась от такого дикого поцелуя (крутила головой) Кирилл освободил мои руки, но сжал мое лицо, заставив принять его язык настолько глубоко, насколько он пожелает. Второй рукой обхватил за талию и подтянул мое тело поближе. 

Только из-за гудка неизвестной машины Кирилл оторвался от поцелуя. Открыл окно, протянул руку и показал водителю позади нас — средний палец, а потом на половину высунул голову и велел заткнуть «лицо». 

Воспользовавшись ситуацией и тем, что Черный временно отвлекся, я дернула ручку двери, но та оказалась заперта, поэтому не удалось совершить задуманное, а пришлось остаться здесь и пылать в огне ярости. Какого черта он меня поцеловал? Почему, вообще, злился? 

Оставшуюся дорогу я продолжала недоумевать над поведением Кирилла. Вскоре на очередном светофоре по соседству остановилась синяя низкая машина. И я долго смотрела в ее затемненное стекло, конкретно ни на кого, просто не желала смотреть на Чернова, от которого все сильнее распространялись невидимые волны опасности, и я не могла дождаться того момента, когда же завершится эта угнетающая и высасывающая последние силы поездка. 

Возможно, водитель соседской машины почувствовал мой взгляд, ведь уже вскоре затемненное стекло с его стороны опустилось и оттуда, поставив локоть на дверцу, показался молодой светловолосый парень. С виду очаровательный ангел снял темные очки, а пальцами шутливо растянул на своем лице широкую улыбку от одного уха до другого. Это означало, что мне следовало улыбнуться. Возможно, я ему показалась слишком бледной и потерянной, поэтому парень решил изобразить из себя клоуна. От заботы парня стало теплее. Вымученная улыбка появилась на моем лице, на что водитель театрально схватился за грудь, где билось его сердце. Во второй руке, сжатой в кулак, изобразил стрелу купидона и воткнул ее себе в грудь. Намекая, как был ранен моей улыбкой в самое сердце. 

Что за клоун? Такой странный, но веселый. Заставил меня улыбаться в таких обстоятельствах. Очевидно, что незнакомец это делал для поднятия настроения. Едва светофор загорелся, как водитель отдал мне «честь» двумя пальцами и скрылся за стеклом собственного автомобиля. 

— Ты ему улыбнулась, — не успели мы сдвинуться с места, как позади начали сигналить автомобилисты, недовольные нашей медлительностью. Услышав странную фразу из уст Кирилла, я неловко обернулась и как-то замутнено переспросила: 

— Что ты сказал? 

Кирилл плевал на сигналы машин позади и продолжал стоять возле стоп-линии перед светофором. Пальцами задумчиво обхватил руль и посмотрел вперед на поток машин. Его челюсть была плотно сжата, но чуть расцепив зубы, Кирилл оторвал указательный палец от руля и показал вперед. 

— Говорю — ты ему улыбнулась! — он резко нажал на газ и машина двинулась с места с такой скоростью, что меня лопатками вжало в спинку сиденья. Кирилл и так был сам не свой, а сейчас вообще сорвался. 

Чернов не успокоился пока не подрезал знакомую машину, которая стояла с нами на светофоре. Своим неожиданным маневром Черный заставил парня перескочить бордюр и едва не врезаться в столб.