Его брат хочет тебя

— Просто дождь. Кирилл Александрович, тоже сейчас выглядел не лучшим образом. Бледный, как труп…

Но его объяснения тоже были не уместны, а также показали, что мужчины не способны ясно излагать свои мысли. Как только говорили, так делали еще хуже, поэтому они выполнили, наконец, свою работу и просто отошли в стороны, дав мне возможность пройти внутрь, после чего я побежала за Кириллом.

В клубе было пусто, редкие официанты или управляющие ходили, не обращая на меня особенного внимания. Кирилла удалось быстро догнать, поскольку он шел слишком медленно. Никуда не торопился, словно оттягивал момент, когда встретится, видимо, с Пашей. Шел слишком расслабленно, засунув руки в карманы спортивных штанов.

Потянув парня за запястье, я заставила его остановиться возле одной из белых арок, обвитых плющом.

— Не трогай Пашу! — попросила тихо, поскольку очень сильно колотило от холода и все силы я тратила на то, чтобы не трястись.

Кирилл медленно развернулся, показав свое лицо. Такая яркая, сумасшедшая улыбка у него, что я невольно отшатнулась и убрала руку с его запястья. Уж больно страшный, такой далекий от меня.

— Никки пришла ко мне на свидание? Все-таки решилась быть со мной? Как это мило. Я рад! — а после этой фразы резко убрал улыбку и даже его голос наигранно-веселый теперь стал резче. В тот же момент, от того, что его ладони толкнули меня к стене, я столкнулась с ней спиной, а Кирилл навис надо мной, закрывая собой от света.

— Давай, признавайся, что хочешь меня? Что тоскуешь по мне, когда я нахожусь в Лондоне? Тогда может быть сменю гнев на милость! Давай, будь хорошей девочкой и успокой меня!

Я вздрогнула, когда Кирилл взял бегунок на моей олимпийке и расстегнул. Снял одежду с моих мокрых плеч, при этом ласково касаясь моей кожи на ключицах. Затем двумя крепкими ладонями нежно взял за шею, будто ласково, а после — вплел пальцы в мои волосы и за них отогнул голову назад, заставляя меня смотреть на верх — на лампочки. Черный предпочел, чтобы я говорила, глядя не ему в глаза. Чтобы не врала ему в глаза.

— Говори, как сильно хочешь меня! — он начал слизывать капли дождя с моей шеи и верха груди, не закрытого топиком.

Я никак не могла заставить себя говорить, а от яркого света над головой слепило глаза и приходилось прикрывать веки. Да и от прикосновений Кирилла кожу начинало странно покалывать и жечь. Эти ощущения отвлекали, отдаваясь сильными мурашками и непонятной пульсацией от того, как Кирилл нависал надо мной, но я ничем не выказала то, что творилось у меня внутри, продолжая стоять с закрытыми глазами.

— Кирилл…эээ… — это все, что удалось произнести.

Мне с трудом удалось внешне не отреагировать на то, как он стянул верх мокрого топика, оголяя белый влажный лифчик. На секунду приоткрыв глаза, я проигнорировала то, как официант, проходивший мимо посмотрел на мою грудь, но тут же обжегшись, отвернулся, поторопившись оставить нас наедине.

А Кирилла мало интересовали люди вокруг. Сейчас он был полностью занят мной. Соединил наши ладони в замок и, поставил на стену рядом с моей головой, после чего начал облизывать шершавым языком грудь, которую высвободил из лифчика для откровенных ласк.

От его теплого дыхания на мокрой коже волоски вставали дыбом и сердце забилось учащенно, против моей воли пропуская по телу разряды тока, но я и этого не выказала. Лишь до боли прикусила нижнюю губу.

Я так и не ответила на его приказ, поэтому вскоре Кирилл сделал свой вывод:

— Ааа. Нет. Ника меня не хочет. Да, Никки?

В тот же момент резко сцепил зубы на соске, на что тело прострелило от боли. Колени подогнулись, поэтому Черному пришлось поддержать меня за талию, чтобы я не упала на пол.

Укусом он наказал за равнодушие и черствость. Не получив от меня искренних заверений в чувствах, Кириллу наскучило, он медленно разжал наши соединенные руки и перестал поддерживать, а затем направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Без поддержки мое тело вновь налилось тяжестью, отчего я беспомощно привалилась лопатками к стене и аккуратно поправила одежду.

Я должна была спасти Пашу. Должна. Мне казалось, что я находилась где-то на самом дне, в котором меня засасывало в пучину, но только не одну — за собой я тянула Пашу, который был добр. Заботлив, аккуратен. Я ему обязана своим излечением, поэтому, не задумываясь, выкрикнула:

— Я... Я хочу тебя! Слышишь, Кирилл? Хочу тебя!

Эхо несколько раз повторило мое признание и еще долго не замолкало. Его отголоски раздавались и у меня в ушах, и должно быть у Кирилла, потому что как только они окончательно смолкли, парень остановился. Его плечи задеревенели, стали неестественно ровные, как палки.

Осмыслив мое сообщение, он также не спеша обернулся и тихо произнес:

— Врееешь...— и вновь странно улыбнулся, хотя скорее оскалился. — Мало искренности в твоих словах. Я не верю.