Его чёрное сердце

– Ненавистью, – проговорил я, когда она открыла глаза. – Это тоже инстинкт. Самый сильный. – Я смерил её взглядом и показал на ставшую ближе стену.

***

Дорога до дома заняла около часа. Если бы Сабина попросила, я бы донёс её. Это значительно облегчило бы жизнь и ей, и мне. Но она до последнего цеплялась за гордость. Я придерживал её за локоть до тех пор, пока мы не вошли в дом. На кухне я швырнул на стол аптечку.

– Знаешь, что с этим делать?

– Знаю, – огрызнулась она сквозь зубы.

– Вот и хорошо. Но сперва сделай мне чай.

Усевшись, я стал ждать. Некоторое время Сабина смотрела на меня, не говоря ни слова.

– Тебе нравится тут жить?

– Вполне.

Она помедлила ещё немного, потом начала шарить по шкафчикам. Я намеренно не помогал ей. Ждал, что будет дальше, и рассматривал её уже со спины.

– Где чашки? – всё-таки спросила она спустя пару минут.

Я встал и, поставив воду, показал ей на холодильник.

– Приложи к ноге что-нибудь холодное. Я сам сделаю чай. – Чего она ждала, чёрт знает. Но с места не двинулась. – Ты меня слышала?

– Да, – отозвалась она и наконец подошла к холодильнику.

Пошуршав в морозилке и достав кусок мяса, Сабина присела на диван. Я поймал себя на том, что наблюдаю за ней. За тем, как она, приподняв платье, оголила ногу, как потянулась, как провела по коже у коленки. Эти изящно-узкие ладони и запястья… Проклятье! В моём воображении перед моими глазами мелькнули голые ключицы, впалый напряжённый живот, округлая грудь.

– Да чтоб тебя, – выругался я беззвучно и отвернулся к каменной столешнице, в зеркальной стене над которой увидел отражение Сабины и её взгляд, направленный на меня.

– И что, Амин, за это время ты никого себе не нашёл? – спросила она. – Или у тебя настолько чёрное сердце, что не помогли даже деньги?

– Зачем мне было искать кого-то, если я искал тебя? – ответил я, засыпав в заварник чай. Налил воду и повернулся к жене. – Моё чёрное сердце жаждало ту, что сделала его чёрным. Тебя, Саби. И деньги тут ни при чём.

Я медленно подошёл к ней. Присел рядом и рывком задрал подол платья. Она схватилась за край, но я смерил её взглядом. Не отводя глаз, провёл по внутренней стороне бедра до трусиков. Её зрачки расширились, дыхание стало тревожным. Я погладил её между ног. Сначала слабо, потом сильнее, с нажимом. Отодвинул ткань в сторону. Тёплая, чёрт подери. Член стал напряжённым. Я провёл пальцами по влажной коже, её дыхание начало сбиваться. Снова по бедру.

Вдруг – стук. Оказавшаяся под ладонью коленка Сабины была холодной. Я поднял мясо с пола и подал ей. Вернулся к столешнице и, налив две чашки, оставил одну рядом с чайником.

– Спокойной ночи, Сабина. Хотя… – я задержался около неё. – Спокойных ночей теперь у тебя не будет.

Глава 3

Амин

– Проклятье!

Стакан с подтаявшим льдом полетел в стену. Оскалившись, я выругался снова. Телефон оказался в руках сам собой.

– Захар, – рявкнул я в трубку, – ко мне в кабинет!

Бледно розовый рассвет только-только занимался. Несколько минут назад прозвучал призыв на утреннюю молитву из мечети, находящейся в деревушке ниже по склону. Но его я проигнорировал, как и те, что были до. Во мне давно не осталось веры ни в одного из людских богов.

– Принеси крепкий кофе, – отдал я приказ появившейся на пороге горничной. – Чёрный, без сахара.

Она склонила голову. Знала – я ненавижу, когда женщина её статуса позволяет себе поднимать взгляд.

– Как всегда, – ответила она тихо, но я всё равно поморщился. И виски был ни при чём.

Проклятая тварь! Глаз я так и не сомкнул. Сперва не мог отделаться от ощущения прохладной шелковистой кожи под пальцами и навязчивого запаха жасмина, потом от гнетущих мыслей.

– Нет. – Я скривил губы, заметив, как на мгновение она подняла голову и глянула на меня из-под ресниц. – Не как всегда. Двойной чёрный кофе с кориандром и имбирём. Рядом сливочный сахар. Поняла?

– Да, – горничная поклонилась чуть ли не до пола.

Я живо представил на её месте другую девчонку. Забавно было бы понаблюдать за ней в роли служанки. Что-то подсказывало, что проще бы было выколоть ей глаза, чем убрать из них огонь и заставить смотреть в пол.

Только Зарима исчезла, в кабинете появился Захар. Судя по виду, ему, в отличие от меня, удалось урвать пару часов сна.

– Я хочу знать, что моя жена делала в питомнике, – сказал я резко. – Если кто-то прикасался к ней, я хочу знать, кто именно. Всё, от и до.

Захар выслушал молча. Когда я закончил, он прошёл в кабинет и положил на стол шкатулку, которой до этого я не придал значения.

– Личные вещи вашей жены, – ответил он на вопросительный кивок. – В машине остальное. Но я посчитал, что это самое важное.

Я открыл шкатулку. Перевернул. На стол высыпались бабские погремушки. Серьги, браслеты. Бусы из бирюзы, лунный камень и старый, потемневший браслет из серебра. Ещё один – с подвесками.

– Сука, – процедил я, взяв его.

Браслет, принадлежавший Лейле. Маленький ключик, серп полумесяца, цветок с бриллиантовой сердцевиной и крохотный кинжал с рубином. Его я повесил сам, когда узнал. Последняя из подвесок.

Я сжал браслет в кулаке.