Его добыча

Ситуацию усугубляет Дима. Его вместе с деньгами сняли с поезда в сторону Украины. Там он мог получить политическую защиту.

Он говорит, что я сама дала ему код доступа и сама сняла деньги. Я не могу поверить своим ушам! Я не могу поверить, что все внимают каждому слову этого пживого ублюдка, который клеветал на меня – мать своего ребенка.

Я не могу сдержать отчаянный крик и просто накидываюсь на скотину-супруга, которому так долго была верной женой и

мамочкой: обстирывала, терпела его дерьмо, выливавшееся на меня в виде оскорблений, унижений и невнимания.

Теперь же он просто отмахивается от меня, как от мухи, говорит что я специально устроилась в “Андерсон” чтобы срубить бабла, говорит.... А-а-а.

Мне прилетает от него по виску и я вскрикнув. отшатываюсь и попадаю в чьи-то сильные руки. Хочу напасть снова, хочу расцарапать на ошметки мяса его красивое, лживое лицо, вырвать сердце, которому так долго поклонялась.

Ненавижу! Ненавижу! И Прохора ненавижу, что так легко поверил в этот бред!

Хочу напасть, но меня держат, приковав к твердому телу руки кандалы.

– Чтоб ты сдох! – кричу на мужа, сквозь целый поток слез и с отчаяньем бьюсь в истерике.

Господи, за что мне это? Неужели за измену? Неужели за то удовольствие, что я получала в руках не мужа. За тот восторг, что испытала первый раз в жизни. За любовь?!

– Это угроза! – кричит Дима, вытирая кровь с лица от моих острых ногтей. – Прошу зафиксировать

– Вообще-то, юридически… Это пожелание, – усмехается мой бесплатный адвокат. Мужичок с залысиной и очками. Он собирает документы. – Думаю. что еще нужно доказать, что моя клиентка к этому причастна.

Говорит уверенно, но в глазах я вижу осуждение. Он тоже не верит. Он тоже думает, что я воровка!

Он уходит. Диму уводят. И я продолжаю быть прижатой к чьему-то большому горячему телу. ощущать как часто и гулко бьется в чужой груди сердце в унисон с моим. Как две птицы в клетке. В той же клетке, в которую теперь хотят запереть и меня толкают вперед с рыком:

– Лживая тварь

Прохор! Он здесь

Я почти падаю, но удерживаюсь руками за стул и резко оборачиваюсь.

Он часто дышит, в его взгляде ненависть и презрение, в его взгляде ни капли той симпатии, что я так часто видела раньше.

Осматриваясь и с удивлением отмечаю. Мы одни. Возможно. он захочет выслушать, возможно он поймет.

– Прохор, – обхватываю себя дрожащими руками и возвращаю взгляд на взбешенного Прохора, стараюсь не смотреть на стены с облупленной зеленой краской. От одного вида ее, меня уже тошнит. Стараюсь не думать насколько ужасно сейчас выгляжу. Грязная, нечесаная.

– Я тут ни причем. Поверь мне.

– Отличная игра, Олеся Романовна. – едко усмехается он и делает шаг ко мне, нависая. подавляя своими размерами. обволакивая своей властной аурой и гневом. – Чья была идея запудрить мозги начальнику своими прелестями?

Он берет мои руки на плечах в тиски своих пальцев и больно сжимает.

– Чья была идея затрахать меня до потери пульса, чтобы я ничего не соображал?

– Прохор, это не так, – мотаю головой, кусаю дрожащую губу пытаюсь освободить руки. Г

Он только скалит зубы.

– У вас отлично получается играть святую невинность, при всей вашей умелости. Шлюха!

Он меня встряхивает меня так, что стучат зубы, так что слезы брызжут из глаз. а с губ исходит болезненный стон. Он сжимает меня сильнее, заглядывает в глаза, и я (О, господи!) против воли, кроме страха ощущаю болезненное, сводящее низ живота возбуждение.

– Прохор. это не я! Я бы никогда… – ною, всхлипываю и новая встряска.

– Закрой рот! – кричит он мне в лицо, отпускает одну руку и тут же хватает пальцами за шею. Давит шипит, так что я начинаю ловить ртом воздух, пытаюсь отцепить от себя его руку.

Потому что, потому что не могу позволить, чтобы он понял. Чтобы узнал насколько постыдны сейчас мои мысли и фантазии.

– Для тебя, я Прохор Петрович. Для тебя, сука, я хозяин и господин! Мало тебе было, что я долги твои закрыл. Тебе еще понадобилось компанию потрошить?

– Послушай, – хриплю, стараюсь убрать его руку, что сжимается все сильнее, почти лишает возможности дышать.

– Те, сука, со мной только на вы.

Я издаю стон. Боли, удовольствия? Не могу понять. Все смешалось, внутри ураган чувств и эмоций. Он вдруг резко убирает руки. смотрит в глаза, ошеломленный желанием, вспыхнувшим в моем теле.

– Похотливая тварь! – рычит он и резким рваным движением стягивает с плеч платье, и рвет чашечки лифа, выпуская наружу наряженную от желания грудь, чтобы увидеть насколько острыми стали мои соски от одной только близости с ним. Но ему мало доказательств. Он тянет руку вниз и надавливает на два слоя ткани между ног, что тут же увлажняются от того водопада. что плещется в лоне.

Он дышит тяжело, рассматривая свои пальцы и темное пятнышко на платье.

– Ты могла попросить у меня все, а вместо этого предала.

– Прохор. прошу…

Он не сильно, но резко бьет меня по щеке, я еще не успеваю вскрикнуть, как получаю шлепок по соску.

– Хозяин! – новый удар, другой сосок.

Вместо болезненно крика на этот раз стон.