Его дурман

— Сына ты можешь взять с собой. Что ж, я хотел по-хорошему. Адрес пришлю главное ведьме, сейчас ты слишком зла, чтобы запомнить его. И учти, то, что произойдет в ближайшем будущем, целиком и полностью твоя вина. Удачи, красавицы!

Ребенок действительно не проблема, у меня тоже есть подопечный, которого вполне могу назвать своим сыном, хотя у нас с ним не такая уж большая разница, особенно с учетом, что мы оборотни.

Полина

Сергей Валентинович был, мягко говоря, не рад тому, что нанимателем оказалась ищейка, поэтому повезло, что Мирослава озаботилась контрактом. Рыжий мужчина пошипел для приличия и стал расспрашивать о деталях, он даже встречу нам с мужем выбил, и я пошла на нее.

Было достаточно легко принять то, что в поведении Виктора виновата и я. Мне надо было раньше отвоевывать себе кусочек свободы, показавать, что подавлять мою личность строго запрещено, а теперь я уже просто не хочу всех этих споров, теперь в приоритете свобода.

Перед тем, как запустили в специальный зал для общения с преступниками, меня тщательно проверили, а уже потом усадили на стол и сказали, что на общение у нас пять минут.

Когда ко мне завели потрепанного мужчину, даже не сразу узнала в нем своего мужа. Нос и губа были разбиты, левый глаз подбит, а одежда порвана. Смотрю, и не понимаю, как с ним такое могло произойти? Он устало опустился напротив и взял мою руку в свои скованные наручниками.

— Ты пришла. — он постарался улыбнуться, но тут же сморщился — на разбитой губе показалась капля свежей крови. — Адвокат сказал, что есть шанс сократить срок до полутора лет заключения, но это все равно много. Понимаю, что ты не станешь меня ждать, особенно после того, что наделал, но все равно прости за тот вечер. Просто как представил, что ты была на свидании с другим, пелена на глаза опустилась.

— За это сложно простить. — начала аккуратно, и Витя снова попытался улыбнуться.

— Я понимаю, родная. Мы когда начали встречаться, ты была такая хорошая, добрая, милая, я просто боялся, что потеряю тебя. Мать ругалась, говорила, что за два месяца невозможно полюбить так сильно, а я полюбил. И ребенка специально сделал, боялся, что ты уедешь в Москву учиться, как хотела, и бросишь меня. За это тоже прости. И спасибо за передачку, хоть поел нормально, кормят тут отвратительно. Как там Дима?

Сейчас он был похож на того самого парня, в которого когда-то влюбилась.

Общительный, предупредительный. Злилась ли я на его самовольство? Частично да, ведь я действительно хотела поступать в Москву, но теперь у меня есть сын, и даже если бы можно было все поменять — не стала бы этого делать.

— Хорошо. Я пока ему не сказала, что тебя арестовали, а вот свекрови скажу, может у нее связи какие есть.

Витя сжал мою руку чуть крепче.

— Я действительно не знаю, как пакет с наркотиками попал мне в дипломат. И зачем мне могли его подкинуть — тоже не знаю. Поль, если есть хоть малейший шанс избежать тюрьмы, и адвокат им воспользуется, я все исправлю, мы начнем все заново, хорошо?

От ответа спас охранник, который оповестил — время кончилось. Витя было поддался поцеловать меня, но тело помнило издевательства той ночи, и я рефлекторно отшатнулась. Муж заметил это, замер, и грустно улыбнулся.

А ведь он оказался за решеткой из-за меня, в этом я больше, чем уверена.

Сергей Валентинович оказался действительно профессионалом, уже на суд он пойдет с послаблением, якобы купил для себя, и распространять не собирался. Это от полутора до трех лет заключения, что лучше пяти-восьми. Но вот на новое посещение я просто не могла попасть, помимо подготовки к поездке за ребенком, начались занятия по самообороне.

До конца покрываться броней я так и не научилась, зато сейчас открытыми участками оставалась только голова и внутренняя часть бедер, а это не мало, как оказалось. Вероника специально целилась по этим участкам, пытаясь заставить мою броню спрятать хозяйку от ударов. Да только той вообще пофиг было.

— Поль, хватит колбаской дергаться! — блондинка злилась на меня потому что новые приемы усвоить не получалось, слишком много всего вертится в голове, и даже зелье памяти не помогало, от вида которого уже в обморок падать хочется — слишком сильные головные боли.

— Тогда прекращай меня лупить! — я тоже уже злилась, ведь от некоторых ударов даже броня не спасает. Это все равно, что к телу прислонить металлическую пластину и по ней ударят чем-то тяжелым — синяки останутся знатные.

Вместо ответа она перехватила мою руку, резко вывернула назад и сшибла подножкой, из-за чего нос в очередной раз встретился с гимнастическим матом, только в этот раз удар оказался слишком сильным — в глазах заплясали звезды, а по губам потекла кровь. Чтоб тебя! Подскочила на ноги и стерла алую жидкость низом майки, от чего один из ведьмаков, что сейчас разминаются бегом, споткнулся.

— Еще чего, это ты прекращай в облаках витать! — Ника бросилась нагло, рассчитывая на то, что я снова растеряюсь, но нет, злость вскипятила кровь до такой степени, что места для страха просто не осталось.