Его дурман

Только это оказалось не из-за сильного напряжения, а из-за огромного военного вертолета, с которого сейчас на веревках спускались люди в камуфляже. Почему-то не сомневалась — это подмога. Понимали и пришлые, что сейчас лучше уйти, вот только главарь напоследок снова осмотрел меня и хищно улыбнулся. Его улыбка словно кричала, что я — его следующая добыча, и он найдет меня.

По уходящим в лес открылась стрельба, непрекращающиеся хлопки отдавали в грудь, и как бы сильно я ни испугалась этих странных охотников за волками, все равно боялась увидеть, как один из них замертво упадет и покрасит примятую траву своей кровью.

Но их словно и след простыл, только вот бежали, а уже исчезли, растворились в воздухе и тех потоках, которые видела в момент создания сети.

Глава 2.

После того как люди в камуфляже прогнали агрессоров, они стали поднимать в вертолет пострадавшего щенка. Тот дернулся в веревках, тоскливо посмотрел в мою сторону и пронзительно завыл. В этом вое была отнюдь не радость, а отчаяние, словно его из одного ада забирают в другой. Внутри поднялась волна материнского инстинкта, и, не отдавая себе отчет, бросилась к волчонку, которого еще не успели высоко поднять. Но не добежала... Один из мужчин в форме влепил звонкую пощечину, отчего меня снесло в сторону и припечатало об дерево. В глазах помутнело, а боль жаром опалила ребра.

Щенок снова дернулся, как и первый, кого я спасла. Он бросился на ударившего меня, разинув пасть и пытаясь добраться до головы. Хлопок, и траектория движения волка меняется, он падает на землю. Несколько бесполезных попыток встать, и волк окончательно сдается, скрывая от меня зелень глаз. Из его бедра торчал дротик, скорее всего, транквилизатор.

Лицо нещадно болело, как и правый бок, которым ударилась об дерево. К нам подошел второй солдат и направил на меня ствол автомата, уверенно держа палец на спусковом крючке. Волна ужаса окатила с ног до головы, но я все равно не могла оторваться от глаз палача. Холодный. Немигающий. Этот человек привык убивать, и малейшее движение с моей стороны означает смерть. В ушах шумела кровь, заглушая тем самым остальные звуки, не отвлекала даже боль в коленях, под которыми был еловый настил.

— Отставить. — сухой женский голос заставил солдата опустить автомат.

А был ли он солдатом? Ощущение, словно мужчина из личной маленькой армии той женщины, что сейчас отдала приказ.

Она стояла рядом с лежащим зеленоглазым и пристально меня рассматривала. Никогда в жизни не видела такого взгляда, меня словно расчленили, снова сшили, и теперь заставляют подчиняться. Кровь перестала бешено циркулировать по организму, она застыла в жилах от еще большего ужаса, нежели когда на меня наставили дуло.

Высокий рост, широкий разворот плеч, грубоватые черты лица и глаза цвета молодой зелени. Она была похожа на амазонку в праведном гневе.

— Это с твоего телефона звонил Харитон?

Взгляд невольно перетек от женщины на лежащего.. оборотня, должно быть, или вервольфа, у двуипостатных много имен.

— Не смей смотреть на него! — она не повышала голос, но та сталь, что в нем зазвенела, заставила двух мужчин, что стояли близко ко мне, наставить автоматы мне в голову. Вязкая слюна застряла в глотке, перекрывая доступ кислороду. Голос внутри меня ожил, требуя смерти посмевший так говорить с той, у кого кровь ищеек, но я понимала, что одно неверное слово, один косой взгляд, и меня закопают на этой поляне. А может и нет, не захотят марать руки, так и оставят гнить под полуденным солнцем, пока кто-то из отдыхающих не наткнется на полуголый труп.

Опустила глаза на свои колени и кивнула. Унижение больно бьет по самооценке, но это можно пережить. Пусть так, я не хочу умирать, и как только выберусь из этой передряги, то забуду все, как страшный сон. Не было оборотней, не было непонятных людей, способных управлять странными силами, и нет этой ужасной женщины с боевым отрядом.

— Что ж, я оставлю тебе жизнь, ищейка. По непонятным причинам ты помогла моему сыну и остальным вервольфам. Я даже награжу тебя за это. В какую сумму ты оцениваешь свою помощь? — вопрос был словно в насмешку.

Стою на коленях, точно подневольная, осужденная на расстрел, возле меня два мордоворота с автоматами, готовые в любой момент оборвать жизнь, и она его спрашивает о сумме. Это звучало так - «какой смерти ты хочешь?»

— В три тысячи. Примерно столько мне понадобится на такси. И какую-нибудь майку. — посмела поднять голову, но, видимо, только для того, чтобы увидеть издевательскую улыбочку, а потом услышать сиплый смех. Такой звук может издавать только ворона, которую душат, или же человек, не умеющий смеяться.

— Черт, ты либо дура, либо блаженная. В принципе, второе недалеко от первого. — она залезла в карман, достала несколько стодолларовых купюр и швырнула мне к ногам. — Святослав, дай ей свою майку.

Один из мужчин отпустил автомат на землю, уверенно расстегнул верхнюю часть камуфляжа, скинул ее на оружие и рывком стянул с себя майку.