Его дурман

— Не наделай глупостей. — услышала холодный тон Агаты и едва не усмехнулась. Зря она решила говорить с сыном в этот момент, судя по взгляду он хочет если не убивать, то калечить.

— Ты в своем уме, устраивать схватку между подготовленным бойцом и недавно проснувшейся недоищейки? У нее нет знаний своего клана, нет понятия, как правильно пользоваться броней, это все равно, что выставить щенка против матерого волка! Если ты еще раз поступишь подобным образом за моей спиной, то я брошу тебе вызов. — холодно закончил Харитон и попытался поднять меня на руки.

Боль сразу же прострелила всю правую сторону тела, словно в кости вставили раскаленную спицу. Не сдержала вскрика и меня осторожно вернули в исходное положение.

— Зови Лару, сама она не залечит раны. — приказал мужчина.

Ответа Агаты я не слышала, перебил стон Ирины. Видимо, когда ее сбросили с меня, она была без сознания, а сейчас начала приходить в себя.

— Черт. — выругалась она и спустя минуту я увидела над собой лицо недавней противницы. — Агата сказала лишь немного потрепать ее для вида, устроить что-то вроде посвящения. С тобой не так-то легко справиться, ищейка. — То ли похвалила, то ли констатировала оборотница и приложила руку к разбитому виску. Ей тоже здорово досталось, но каким-то образом после падения она в состоянии самостоятельно ходить.

— Мой волк не выбрал бы слабую пару, надеюсь на будущее это учтут остальные. — зло отмахнулся от женщины Харитон и убрал с моего лица выбившуюся прядку волос.

— Не волнуйся, я позабочусь об этом. — Ирина похлопала его по плечу и куда-то отошла, исчезнув с поля зрения.

Происходящее воспринимала почему-то урывками, будто периодически теряла сознание. Общее состояние тоже не радовало, тело ломило, а руку практически не чувствовала. Смотреть на пораненные конечности не решалась, была реальная возможность окончательно уйти в небытие от увиденного.

— Все хорошо, Поль, сейчас тебе принесут прекрасный отвар и ты быстро поправишься, но учти, как только сможешь здраво размышлять и спокойно передвигаться, я устрою тебе такую трепку, что пожалеешь о своей дурной затее принять самоубийственное предложение от моей матери.

Я бы может и возразила, но надо мной нависло кукольное девичье личико. Девушка осторожно притронулась к моей голове, а после этого сделала подлость — зажала мой нос руками и влила в рот жгучую, непередаваемо острою гадость. Из-за невозможности сопротивляться пришлось проглотить мерзость, которая огнем прошлась по горлу и ядовитой змеей улеглась в желудке.

Боль от зелья затмила боль в костях, в какой-то момент стало невыносимо это терпеть, поэтому сначала закричала, а потом словно свет погас, погружая в темноту, которой, казалось, не было конца и края.

Проснулась из-за того, что на меня кто-то смотрит. Неуверенно открыла глаза и кое-как сосредоточила свое внимание на Тимуре. Мальчишка сидел в кресле широко расставив ноги, уперев локти в колени и рассматривая меня так, что по коже прошлись мурашки.

— Проснулась? — голос подростка был непривычно бесцветный. Такой может быть у злого до чертиков мужчины, но никак не у шестнадцатилетнего паренька.

— Угу. — буркнула в ответ и постаралась пошевелить пострадавшими конечностями. На удивление боли не было, просто заторможенный ответ на требование мозга пошевелить пальцами.

— Давай поговорим откровенно. Я не знаю почему, но с первой встречи у меня чувство, словно ты мне очень близкий человек, как будто мать, которую никогда ранее не видел. Долгие годы приюта, следом усыновление и первый оборот после раскаленного утюга на спине. Дальше месяцы пыток, травли и издевательств. А теперь представь, что после всего этого я сбежал, пусть едва рукой не заплатил за побег, но сбежал, а потому ощутил присутствие матери. Ласковые попытки помочь, забота, которой ранее никогда и не чувствовал, но так мечтал получить. Представила? Но потом у меня отобрали даже знание того, что та, кто впервые ко мне отнесся с теплотой, снова будет рядом. Мы больше года с Харитоном думали, будто ты мертва. Я чуть с ума тогда не сошел! — последнее Тимур едва ли не прокричал мне в лицо, выплескивая всю ту боль, что копилась внутри долгие годы. — И вот я узнаю о твоем приезде по факту, когда почувствовал родной запах, повстречавшийся мне только однажды. Счастье, радость, предчувствие того, что я смогу познать какого это, быть любимым сыном, и ты вновь бездумно рискуешь своей жизнью! Ты подумала обо мне? Ты подумала о своем кровном ребенке, Харитоне?! Что за несправедливый эгоизм доказать кучке блохастых тварей свою крутизну?

Я не придумала ничего умнее, как сесть и прижать к себе паренька, у которого по лицу градом текли слезы. Даже представить боюсь, что ему пришлось пережить, и не хочу этого представлять!

Сначала он попытался вырваться, но я чуть крепче сжала объятия и он сдался, уперевшись лбом в мое плечо. Тимура трясло от эмоций, он никак не мог взять себя в руки, и мне не оставалось ничего другого, как мерно перебирать смоляные пряди на его затылке и ждать, когда ему станет легче.