Эго и Архетип

В замечательном комментарии к этому образу Джонас говорит: "Он символизирует небесную или алчущую сущность человека, его первона­чальную идею, двойника или второе я, оставшееся в высшем мире, когда он отправился вниз".

Необходимо отметить еще один важный момент, а именно, ясное разли­чие, которое Юнг проводит в своем определении между сознательной ин­дивидуальностью и бессознательной индивидуальностью. Процесс дости­жения сознательной индивидуальности—это процесс индивидуации, который приводит человека к осознанию, что его имя записано на небе­сах. Бессознательная индивидуальность проявляется в компульсивных вле­чениях к наслаждению и власти и в защитных реакциях эго. Описание этих феноменов обычно осуществляется с помощью таких негативно окрашен­ных слов, как эгоистичный, эгоцентричный и автоэротичный. Употребле­ние негативных терминов имеет под собой основание, поскольку такое по­ведение производит неприятное впечатление на других людей. И, тем не менее, отношение, передаваемое с помощью негативных слов, способно оказывать травмирующее воздействие на индивида, когда он употребляет их по отношению к себе. При употреблении уничижительных слов тера­певтом они способны лишь подкрепить уничижительное отношение па­циента к бессознательному и своей потенциальной целостности. Дело в том, что в проявлениях бессознательной индивидуальности скрывается высшая ценность, которая ожидает спасения от сознания. Мы никогда не по­лучим философский камень, отказавшись от первичной материи.

Эта идея несколько иначе выражена в следующем отрывке: "...символизм мандалы имеет ясно выраженную тенденцию к сосредо­точению всех архетипов в общем центре; она сопоставима с отноше­ниями всех сознательных содержаний к эго... Мандалу, вероятно, можно рассматривать как отражение эгоцентрической природы сознания, хотя эта точка зрения будет иметь под собой основание только тогда, когда удастся доказать, что бессознательное составляет вторичный феномен. Но бессознательное, несомненно, имеет более древнее про­исхождение, чем сознание, и поэтому эгоцентризм сознания вполне можно назвать отражением или имитацией "самостной центрирован­ности бессознательного".

К этой формулировке мы могли бы добавить, что если эгоцентризм заклю­чается в подражании эго Самости, тогда с помощью сознательного прими­рения с этой тенденцией эго осознает предмет своего подражания, а именно, сверхличностный центр и единство индивидуальности, Самость.

По моему мнению, в основе почти всех психологических проблем лежит неудовлетворительное отношение человека к своему влечению к индивидуальности. Процесс исцеления предполагает признание право­мерности существования того, что обычно называют эгоистическим, тщеславным или автоэротическим. Во время психотерапевтических за­нятий большинству пациентов необходимо научиться более эффективно использовать свой эгоизм и личную власть; им следует брать на себя ответ­ственность за то, что они являются средоточием власти и эффективной дея­тельности. Так называемое эгоистическое или эгоцентричное поведение, выражающееся в предъявлении требований к другим людям, не имеет ни­чего общего с эффективной самостной центрированностью или сознатель­ной индивидуальностью. Мы требуем от других только то, что мы не даем себе. При отсутствии достаточного себялюбия или чувства достоинства наша потребность бессознательно проявляется в тактике принуждения по отношению к другим. Принуждение нередко скрывается за маской до­бродетели, любви и альтруизма. Такое себялюбие характеризуется бес­плодностью и деструктивностью по отношению к себе и другим. Себялю­бие не достигает своей цели, потому что слепо и не сознает себя. Себялюбие необходимо не искоренять, что невозможно, а сочетать его с сознатель­ностью, обеспечивая, таким образом, его эффективность. Все факты би­ологии и психологии свидетельствуют о том, что каждый отдельный элемент жизни проникнуг себялюбием до своих глубин. Единственным переменным фактором является лишь степень сознательности, которая сопутствует этому явлению.

Широко распространенное употребление фрейдистского термина "нарциссизм" служит прекрасным примером неправильного понимания себялюбия. Миф о Нарциссе предполагает нечто совершенно отличное от избытка себялюбия. Нарцисс был юношей, который отверг всех, домогавшихся его любви. В отместку Немезида устроила так, что он влюбился в свое отражение в воде пруда и умер в отчаянии от невозможности обладать предметом своей любви.