Эго и Архетип

"В своем стремлении к самореализации Самость выходит за пределы эго-личности, распространяясь во все стороны; благодаря своей всеобъем­лющей природе она ярче и темнее, чем эго, и поэтому ставит перед ним проблемы, от решения которых оно стремится уйти. Человека подво­дит либо моральное мужество, либо интуиция, либо и то, и другое, пока, в конечном счете, судьба не определит... что он стал жертвой решения, принятого без его ведома или вопреки велению сердца. Отсюда можно заключить о существовании нуминозной силы Самости, которую едва ли возможно воспринимать иным путем. Поэтому восприятие Самости всегда означает поражение для эго".

Существует немало описаний религиозных переживаний, которым обычно предшествует то, что Иоанн Креститель назвал "темной ночью души", Кьеркегор называл "отчаянием", а Юнг—"поражением эго". Эти тер­мины обозначают одно и то же психологическое состояние отчуждения. В документальных описаниях религиозных переживаний нередко встреча­ются глубокие чувства подавленности, вины, греховности, никчемности и полное отсутствие ощущения сверхличностной поддержки или основы существования человека.

Классическим символом отчуждения является образ пустыни. Характер­но, что именно в пустыне встречаются проявления Бога. Источник боже­ственной пищи появляется в тот момент, когда затерянный в пустыне странник стоит на грани гибели. Израильтяне в пустыне питаются ман­ной небесной (Исход, 16:4) (рис.10). В пустыне вороны кормят пророка Илию (Книга Царств, 17:2-6) (рис. 11). Согласно легенде, в пустыне ворон кормил отшельника святого Павла (рис. 12). В психологическом отноше­нии это означает, что восприятие поддержки со стороны архетипической психики может состояться, когда эго, исчерпав свои ресурсы, осознает свое существенное бессилие. "В отчаянном положении человеку может помочь только Бог".

В своей книге "Многообразие религиозного опыта" В. Джемс приводит ряд примеров состояния отчуждения, которое предшествует нуминозному переживанию. В качестве одного из таких примеров он рассматривает слу­чай Льва Толстого: