Его и ее

Дом все еще пахнет свежей краской. Кухня совершенно новая, и дом почти не узнать. Нахожу Анну на задней стороне дома — она сидит на маленькой деревянной скамеечке, которую так любила ее мать, и смотрит на новый сад. Патио округлой формы выложено темными серыми кирпичами, в центре — идеально круглый камень, на котором вырезана пчела. Картину дополняют несколько горшков с неприхотливыми растениями, а заново выложенная лужайка ведет в лес, виднеющийся вдали.

— Действительно хорошо смотрится, — говорю я, осторожно закрывая за собой дверь на кухню.

Она пожимает плечами, и я делаю вид, что не замечаю, как она смахивает слезу.

— Так лучше для сдачи. Жильцам будет легче ухаживать за садом, который не требует особых затрат, — говорит она.

— Именно. Ты действительно все очень хорошо сделала.

— Просто он больше не похож на наш дом.

— В этом весь смысл, так и должно быть. Теперь здесь будет жить другая семья, но он всегда будет иметь для тебя особое значение. Ничто не изменит этого, и для твоей мамы было очень важно, что ей не пришлось продавать его.

— Ты прав, я просто дурочка. Это всего лишь груда кирпичей.

— Все будет в порядке, обещаю, — говорю я, целуя ее в лоб. — К тому же у тебя теперь есть новый дом, с Оливией и со мной.

Она

Никогда не думала, что увижу, как моя мать выезжает из своего дома.

Она говорила, что скорее умрет, чем покинет наш старый коттедж, но стоило мне выяснить настоящую причину этому, я поняла, что мне надо сделать. Не знаю, действительно ли я верила тому, что она убила папу, пока не раскопала огород и не начала находить кости. Теперь никто не найдет в саду того, что не должно быть найдено, по крайней мере на моем веку. Все, что случилось, покрыто совершенно новым патио, под которым навсегда погребено прошлое.

По этому поводу я не испытываю угрызений совести.

Отец получил по заслугам, а мать совершила свой поступок для меня и для себя. Во имя защиты тех, кого мы любим, мы готовы перейти любую грань.

В пансионате, куда Джеку удалось устроить маму, довольно красиво. Это сто́ит целого состояния, но у меня оставалось немного денег от продажи квартиры в районе Ватерлоо, и мы получили там место. Вместе с доходами от сдачи ее дома — теперь, когда жильцы вот-вот въедут, — это как раз покроет ежемесячный платеж. К тому же у нее агрессивная форма рака. Во многих отношениях кажется, что моя мать в порядке, и, насколько я помню, точно счастливее, чем раньше, но врачи говорят, что долго она не протянет.

— Ничего себе! — произносит Оливия с заднего сиденья.

Это одно из ее новых любимых выражений, к тому же оно подходит к длинной частной подъездной дорожке, по которой мы едем.

Общественные сады находятся в безупречном состоянии, повсюду маленькие фонтанчики и неяркое освещение между симпатичными, подобранными по цвету клумбами. Приемная как в пятизвездочном отеле, в комплекс входит несколько ресторанов, библиотека, бассейн и даже спа. У мамы отдельная квартира на цокольном этаже, и, что самое важное, свой частный садик с видом на Блэкдаунский лес, только с другой стороны долины.

— Привет, мама, — говорю я и крепко обнимаю ее, вдыхая знакомый запах духов.

Она хорошо выглядит и немного прибавила в весе. Я вижу, что ей сделали прическу и что на ней чистая выглаженная одежда, как было всегда. Теперь у нее убирают, думаю, к этому она еще не привыкла. Сколько лет она приходила в дома других людей и выполняла за них грязную работу, пока они вне дома занимались своими делами. Разбирая наш коттедж, в старой маминой спальне я нашла ящик, полный ключей; наверное, у нее были ключи почти от всех домов в деревне.

Дважды в день к ней заглядывают и дают лекарство, хотя я не уверена, что она всегда его принимает. В каждой комнате — тревожные кнопки и шнуры, так что, если ей станет нехорошо или что-то будет нужно, к ней придут на помощь. Она может есть в ресторане или готовить сама из свежих органических продуктов, которые ей приносят вместе с рецептами, записанными на карточках. Маму пришлось немного поуговаривать, и она явно скучает по своему любимому огороду, но, по-моему, она хорошо адаптируется к новой жизни. Хотя и медленно.

Квартира оформлена в нейтральных тонах, и в ней минимум предметов, но я вижу здесь кое-какие вещи из нашего дома. Прежде всего, это мои фотографии, на которых мне пятнадцать лет, а также недавний снимок в рамке меня, Джека и Оливии, что меня радует. Она больше не цепляется за мой образ в подростковом возрасте, она видит меня такой, какая я есть на сегодняшний день, и, похоже, все равно любит меня. Родители в молодости пытаются понять своих детей, дети в зрелом возрасте пытаются понять своих родителей.

Моя мать настойчиво предлагает приготовить нам чай. Она исчезает в своей маленькой кухне, и мы слышим, как она открывает шкафы и ящики. Наслаждаюсь знакомым звуком, с которым чашки ставят на блюдца, а на фарфоровую посуду кладут чайные ложки. Мы ждем, пока ее старомодный чайник закипит на плите, и я невольно вздрагиваю, когда он начинает свистеть.