Его королевская радость

— Вы разделите со мной трапезу, Илиана? — Наверное, в первый раз он назвал её по имени и сам понял, насколько оно ему нравится и насколько это имя подходит ей — мягкое и певучее и в то же время гибкое и сильное, как она сама, как его невеста.

— Разделю. — Она аккуратно присела на краешек стула и принялась за еду. Вот только глаза подозрительно блестели. И Герхарт снова растерялся. Та непринуждённость, что была между ними все эти дни, когда они гуляли по городу и играли в ракс, исчезла, пропала словно её и не было. И он не знал, как это изменить.

После трапезы она так же тихо попрощалась и исчезла, ступая почти неслышно. Он не удержал её. И теперь чувствовал себя полным дураком. Словно он сделал что-то не так, но сам не знал, что. Ничего. У них впереди ещё долгие вечера в ракс и…свадьба. В груди снова стало жарко. У правителя не должно быть слабостей. Но разве его невеста — это слабость?

Глава 12

Илиана

Бессонная ночь, тревога за Герхарта, всё это вымотало её. Илиана держалась из последних сил. И только после позднего завтрака (или обеда), выйдя из комнаты пришедшего в себя энтарха, она опрометью кинулась в свои покои, не слушая вопросов служанок бросилась на кровать и разрыдалась.

И сама толком не могла сказать, откуда взялся тот камень в груди, что давит сейчас и не даёт дышать. Ей казалось, она всё поняла для себя и важнее жизни Герхарта для неё ничего нет. Оказывается, не так, важнее его жизни — он сам, целиком и полностью, и чтобы её. Но разве она не знала, что энтарх — такой человек? Да, она полюбила его, да, толком не поняла, как это произошло, да, она будет его женой и женой любящей, вот только умеет ли любить сам энтарх?

Она не знала ответа на этот вопрос. Иногда она вспоминала его голос, его жесты, его слова, его улыбку и он казался ей обычным человеком. Особенно теперь, когда под действием яда она видела его слабость. Она не начала любить его меньше, о, нет! Наоборот — только сильнее. Но вот сейчас она сомневалась, что он сможет когда-нибудь полюбить её в ответ. У энтарха не может быть слабостей. Он выше любви и лишь может позволять себя любить. И ей было плохо от этого.

Илиана наплакалась вдоволь, а потом встала с кровати и подошла к небольшому зеркальцу, стоявшему на столике у кровати. Какая же она глупая! Она робко улыбнулась своему отражению. Ещё недавно она желала убить своего врага и даже подумать не могла о том, чтобы влюбиться в него. Но, от ненависти до любви, как говорится… Ещё вчера она мечтала о том, чтобы он выжил, а сегодня плачет по пустякам. Да, он такой человек! Да, он вряд ли полюбит её! Но разве она когда-то мечтала о любви? Ещё недавно она хотела быть просто хорошей женой, а теперь ей надо слишком многого. Нет. Достаточно и того, что любит она.

Она вернула зеркало на столик и позвала служанок. Надо привести себя в порядок. А потом? Потом, пожалуй, зайти в библиотеку и погулять по саду. А ещё она хотела спросить, как себя чувствуют другие воины. Всё-таки как будущей жене правителя, ей необходимо проявлять интерес к своим подданным.

И всё-таки как сухо это звучит! Отвратительно просто! Это такие же люди, как она, ничем не хуже, а может даже и лучше её самой. Гордиться тем, что она по праву рождения стоит выше их — просто-напросто глупо. Это не её заслуга!

Пока служанка, причитая о том, как она похудела, приводила в порядок её лицо и волосы, Илиана уже успокоилась. Это просто усталость и ничего больше. Она скоро выйдет замуж за Герхарта и попытается стать ему настоящей опорой и поддержкой. А там, быть может, когда-нибудь…

Она встряхнула головой. Сейчас, сегодня, всё хорошо. Герхарт жив и здоров и скоро поправится совсем, как и его воины. Столица восстанавливается от огня, а Вард… Вард скоро будет пойман. Всё хорошо.

До вечера Илиана гуляла в саду, одна. Духа пройти мимо двери энтарха в библиотеку, она так и не набралась. Возможно, она это сделает завтра. А сегодня она просто прогуливалась, наслаждаясь прекрасным летним днём, вдыхая терпкие цветочные ароматы и запахи молодой листвы. В саду было прекрасно. А ещё она обошла дворец кругом и нашла небольшие каменные ступени, ведущие к разрушенному памятнику. Она не стала звать слугу и спрашивать, что это такое. Просто понадеялась, что не делает ничего плохого. Но с верхней ступеньки открывался изумительный вид на дворец, который теперь перестал казаться ей таким ужасным и мрачным. Да, величественный. Да, высокий и гордый, и даже немного печальный, и так похож на своего правителя. Но всё же какой прекрасный!