Его личная швея

Когда внедорожник Волкова вырулил на проезжую часть, Влад тоже тронулся с места, но поехал в направлении области, надо было срочно выпустить пар. И когда добрался до лесов, съехал на обочину, вышел из машины и побрел в чащу. Плевать было на снег, который скоро забился в обувь, плевать было и на холод, ведь про куртку он тоже забыл, на все плевать. Влад зашел поглубже в заснеженный лес, достал пистолет и начал палить по деревьям:

— Сука проклятая, — а на глазах аж слезы выступили, — убью, падлу. Убью! — проорал, что было сил. — Убью… я ж тебя, гребаная овчина люблю… — и засмеялся. — Люблю ведь… но лучше тебе сдохнуть, да, да, лучше сдохнуть.

Игорь же привез Алису домой. Всю дорогу она проспала.

— Барашка, — коснулся ее щеки, — просыпайся. Мы приехали.

Она нехотя открыла глаза, осмотрелась и легкая улыбка тронула губы. А Волков все смотрел на нее, смотрел.

— Скажи, — вдруг взял ее за руку, сжал. — Ты любишь меня?

Алиса же резко развернулась к нему и бросилась в объятия:

— Да, люблю, — уткнулась в горячую грудь. — А еще я беременна, Игорь.

— Беременна? — его словно током дернуло.

Волков дотронулся до ее подбородка, заставил посмотреть на себя:

— Алиса, ты беременна? Я не ослышался?

На что она кивнула:

— Прости, что не сказала сразу. Как выяснилось, мне поплохело вовсе не от лекарств. Но проблема в том, что врачи в один голос заявили о необходимости аборта.

— Что? Почему? — вся эта информация просто не укладывалась в голове.

— Из-за препаратов. Мол, они могут навредить ребенку. А я не хочу, не хочу делать аборт, — прошептала со слезами на глазах.

Это стало контрольным выстрелом, Игорь начал активно тереть глаза. И почему все так не по-человечески?

— Идем в дом. Тебе надо отдохнуть.

— Ты не рад? — и слезы все-таки покатились по щекам.

— Алис, просто… навалилось все. Нам обоим надо прийти в себя, тебе особенно. А потом мы спокойно обо всем поговорим. Хорошо?

— Ладно, — а внутри стало очень горько и обидно. Он не рад.

Галина как увидела Алису, сразу подбежала, обняла.

— Алисочка, какое счастье. С вами все в порядке? — заметила синяк на лице, разбитую губу.

— Все нормально, — через силу улыбнулась. — А это, — дотронулась до щеки, — это заживет.

— Идите скорее в кровать. А я вам принесу поесть.

— Большое спасибо.

И устремилась к себе, даже не стала дожидаться Игоря. Да, он ее спас от, возможно, смерти. Но при этом дал ясно понять, что ребенок ему не нужен. Боже… как же тяжело. Сколько еще бед свалится ей на голову? Алиса вошла в некогда свою комнату. Пожалуй, тут будет спокойнее. Только прежде чем лечь, отправилась в душ. Надо срочно смыть с себя следы подонка, возникло даже желание выбросить всю одежду, ибо она пропахла жуткой вонью, что царила в квартире.

А Игорь опустился на диван в гостиной, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Беременна. Она беременна. Волков сам не понимал, что сейчас чувствует. Из-за всего происходящего радости уж точно не испытал, в нем продолжала клокотать злость, жажда расправы над тем выродком, а тут еще и новость о беременности, которая тем более под вопросом. Но Алисе нужна поддержка, она сейчас сама на себя не похожа, глаза красные, взгляд стеклянный, кожа бледная. Барашке снова пришлось пережить кошмар.

Алисе действительно было плохо. Она как встала под воду, так и разрыдалась. Слишком много на одного человека, слишком. И до того стало погано, что аж жить расхотелось, вот впервые иссякло желание жить. Внутри опустело, похолодело. Лучше бы Влад избил ее, да так, чтоб уже не очнулась. Надоело, все надоело. Алиса опустилась на дно кабины, прижалась к стенке и положила голову на колени.

Вдруг до ушей донеслись шаги. Алиса подняла голову и, молча, смотрела на то, как Игорь раздевается, как идет к кабине, заходит внутрь.

— Иди сюда, — взял ее за руки и потянул вверх. — Хватит рыдать, — прижал к себе. — Теперь все будет хорошо.

— Не будет, — замотала головой. — У меня в жизни никогда ничего хорошего не будет, — зажмурилась от дикой душевной боли.

— Не говори глупостей, — поцеловал в макушку. — Я тебя очень сильно люблю, Алиса. Я хочу, чтобы ты была со мной, чтобы у нас была семья.

— Но ребенка при этом не хочешь, — попыталась высвободиться из его рук, да не вышло.

— И снова глупости говоришь. Я хочу, очень.

— Утешить пытаешься? — посмотрела на него с укоризной и все той же болью в глазах.

— Нет. Я в таких вопросах привык быть честным и открытым.

Вдруг она обняла его за шею, подтянула к себе и поцеловала. Поцеловала так, будто это был последний в ее жизни поцелуй. И плевать на разбитую губу.

— Я хочу тебя, — произнесла дрожащим голосом.

Только его руки, его губы, его ласка могли сейчас помочь, только так. Алису бросало то в жар, то в холод, это была паника, истерика, но его присутствие рядом, его прикосновения не давали окончательно свихнуться. Да, именно свихнуться, ибо душа рвалась на части.

— Ты уверена? Тебе можно?

— Пожалуйста, — обхватила рукой член, начала целовать Игоря еще откровеннее, от губ перешла к шее, потом к груди, проложила дорожку по животу вниз.