Его любимая кукла

Однако от ее слов, что она по-прежнему готова исполнять все, что он прикажет, Королёв вдруг почувствовал, как успокаивается. Как стремительно отступает куда-то гнев, будто единственное, что ему нужно было услышать – это то, что она действительно готова на все. Будто до этого момента ожидал, что она ещё может передумать и уйти. Он потер привычным жестом подбородок, размышляя о том, стоит ли озвучить сразу все, что он хочет от нее получить или лучше сделать это позже, когда Арина привыкнет к нему, несмотря на то, что, по ее словам, она в этом не нуждалась. В конце концов, пришел к выводу, что если то, что он предложит – для нее неприемлемо, лучше ей будет уйти прямо сейчас.

– Главное, чему вам нужно научиться – никогда не лгать мне, – повторил он. – И не делать вида, что этой коляски не существует, потому что от этого она не исчезнет. Если вы выполните эти два условия, нам с вами уже будет гораздо проще. – Королёв потянул за рычаг, заставляя коляску сдвинуться с места и направил ее обратно к столу. Положив на него руки, побарабанил пальцами по деревянной поверхности, глядя на стоящий перед собой бокал, потом снова перевел взгляд на Арину.

– Если вы хотите перечень требующихся от вас услуг, то он довольно короткий и одновременно обширный. При этом почетная обязанность пичкать меня таблетками и уколами в него вовсе не входит, потому что желающих посмотреть на мою голую задницу хватает и без вас. Так что ваша основная задача – сопровождать меня повсюду. Это включает в себя и вождение машины, и поездки со мной в командировки, и – если я потребую – присутствие в моей спальне. Вам нужно объяснять во всех красках для чего именно или догадаетесь сами? – Выражение лица Романа при этом вопросе не изменилось, только глаза чуть потемнели, приобретая грозовой оттенок. – И ещё вам следует запомнить основной принцип работы со мной, Арина. Это – полное подчинение. Во всем. Полное. Подчинение. Ясно?

Арина смотрела на то, как успокаивается Королёв. Это было физически ощутимо – будто напряжение перестало быть наэлектризованным, а после исчезло вовсе. Но она всё равно держала спину прямо, продолжая комкать в пальцах ткань платья. Потому что видела – всего одна искра, и обманчивое спокойствие снова сможет вспыхнуть и испариться.

Она слушала его внимательно, мысленно отмечая про себя, что перечень услуг не такой уж и обширный и не требует от неё дополнительных знаний. Пока Королёв не дошёл до упоминания спальни.

Арина не удержалась – её глаза расширились, но всего на долю секунды. И она надеялась, что это останется незамеченным для Романа. Что ж, по крайней мере, это было честно, а исходя из того, что пока она не успела получить за свои услуги ни копейки, и вовсе давало возможность встать и уйти. Или не давало?

Впрочем, это было неважным – терять это место Арина не собиралась. И если Королёву понадобится её присутствие в его спальне, она пойдёт и на это.

Чувствуя, что в горле у неё пересохло, она взяла бокал с водой и отпила глоток. Теперь мысли крутились в основном вокруг того, каким сексом могут заниматься люди с ограниченными возможностями. И картинки, которые подбрасывало разбушевавшееся воображение, спокойствия Арине не придавали.

– Мне ясно значение слова «подчинение», Роман Дмитриевич, – всё же заставила она себя ответить, когда пауза излишне затянулась. – И я умею быть послушной.

Она снова растянула губы в улыбке, но знала, что на этот раз она вышла кривоватой и болезненной, и Арина даже не собиралась этого скрывать.

– А что касается вопроса вашей спальни, я думаю, что если не в красках, то хотя бы вкратце мы обсудим, что именно там должно происходить. Разумеется, ближе к тому моменту, когда это понадобится.

Арина допила воду и поставила бокал на стол. Есть не хотелось, она была уверена – в компании Королёва ей кусок в горло не полезет. По крайней мере, сегодняшним вечером.

– Вы позволите мне уйти? – задала она вопрос нейтральным тоном, но понимая, как именно он прозвучал, добавила: – В мою комнату. Если конечно, прямо сейчас мне не нужно будет подчиняться вам в вашей спальне.

Обещая Роману покорность – пусть она и являлась следствием исполнения устного договора – она вдруг поняла, что испытывает какое-то странное предвкушение. Королёв действовал на неё удивительным образом, и сейчас ей хотелось остаться наедине с собой, чтобы избавиться от этого ощущения, которое  самой ей казалось чужеродным, неправильным, но одновременно закономерным.

Роман мысленно поаплодировал Арине, которая держалась с удивительным достоинством, несмотря на то, что он ей предлагал, и несмотря на то, что была согласна на все даже теперь, когда озвучил, что ей – в числе прочего – придется для него делать.

Хотя, если быть честным, ему сильно не понравилось, как она сказала, что умеет быть послушной. Почему-то совершенно не хотелось думать о том, как Арина демонстрировала подобную покорность и подчинялась кому-то другому, не ему. Не хотелось, но отчего-то думал. И то, как кривились ее губы, говоря о послушании – ему не нравилось тоже.