Его любимая заноза (СИ)

— Это его слова, — добавляю я. — Он скрылся у себя в комнате и больше не выходил. Я приходила к нему, приносила ему лимонад. Он забирал у меня стакан всего раз и четырех. Есть он не хотел. Даже бутерброд не съел. Он голодный с самой школы. Я хотела вам сказать… Вы только не выдавайте меня, что я рассказала все это, а то он совсем меня возненавидит…

На что мужчина немного подумав кивает мне и отправляется за дверь. Я за ним выглядываю.

— Я ужин приготовила. Мне накрывать на стол? Кира еще не ела.

— Конечно, — отвечает мне мужчина и отправляется в сторону комнаты Киры.

Быстренько надеваю домашнюю одежду и тороплюсь на кухню, чтобы все устроить. Когда стаканы с приборами и тарелками уже на столе, в кухне появляется Матвей.

— О, привет, — как ни в чем не бывало приветствую мальчика. — Садись, пожалуйста, — говорю ему и открываю холодильник, чтобы достать свежий овощной салат.

Может, не очень полезно есть картофельное пюре на ужин, но до сна не менее четырех часов, так что… Еще я потушила белую рыбу.

Матвей садится за стол и упирает в него локти. Я тем временем разливаю воду по стаканам. Когда все придут, тогда и буду раскладывать еду по тарелкам.

Вскоре с дочерью появляется Егор Алексеевич. Последний удивляется тому, что Матвей уже здесь.

— Проголодался наконец-то, — комментирует мужчина и отодвигает для дочери стул.

Мальчик отмалчивается, поджимая губы.

Я начинаю брать тарелки и наполнять их.

Сначала для детей, потом для Егора Алексеевич, а в конце уже и для себя.

Сажусь за стол вместе со всеми и начинаю помогать Кире разделывать рыбку. Минтай не костлявый, но все равно я беспокоюсь.

— Твои мать с отчимом много потеряли, — говорит за столом Егор Алексеевич, когда мы уже минут пятнадцать растягивает трапезу. Сейчас чай скоро буду наливать. На десерт у нас вазочка с конфетами и печеньями.

— Почему? — теряюсь я.

— Никто им больше такого не готовит…

Какой замысловатый комплимент. Приятно.

— С чего вы взяли, что я им готовила?

— Да по-любому, — уверенно хмыкает мужчина. — Здесь готовишь, а там не готовила?

— Ну разве что иногда. Вообще они сами по себе всегда.

— Я наелся, — говорит Матвей, чуть отодвигая пустую тарелку. — Спасибо, Мира. Вкусно.

— Пожалуйста, Матвей, — улыбаюсь мальчику. — Сейчас чай тебе налью, — привстаю.

— Не хочу. Я к себе в комнату, — выходит из-за стола и уходит из кухни под пристальный взгляд отца.

— Я тоже доела, — говорит Кира. — Хочу конфету с белым шоколадом.

— Сейчас я налью тебе чая и…

— Я сам, — говорит ее отец и, поднявшись, надавливает мне плечи своими руками, чтобы я села на место. — Я сам всем налью чай.

Глава 23

Немного позже…

— Мне нравится этот мультик!

— Я заметила, — усмехаюсь. — Ты его сегодня уже дважды смотрела.

Классный мультик. Новый. Добрый. Мне самой понравился, хотя я смотрела урывками.

— Хочется еще разок. Можно?

— Ну конечно посмотри. Скоро спать. Я пойду пока к себе, хорошо? Не буду тебя отвлекать.

— Ага, — не отрывая взгляда от экрана, отпускает меня малышка, обнимая покрепче перед собой свою новую куклу Лилю.

Со стола я уже убрала, хочется к себе переварить все это.

Но оказавшись у своей двери, я слышу, как Егор Алексеевич зовет меня из гостиной. Услышал меня в коридоре. Я думала, что он уже у себя.

Проскальзывает мысль сделать вид, что я не услышала. Но это глупость. Если ему надо со мной поговорить, то он все равно поговорит. Так лучше сделать это в гостиной.

Оказавшись в ней, я застаю мужчину вальяжно устроившегося на диване перед телевизором, который не включен.

— Присядь, поговорим.

Чувствую, сейчас пойдет разговор о Матвее. За ужином у нас не было возможности ничего обсудить.

Присев на край того же дивана, на котором сидит мужчина, я жду, когда он начнет говорить. Но каждая секунда ожидания — пытка.

— Матвей так сказал тебе, потому что… — начинает мужчина, будучи мрачнее тучи. — Ему было как Кире, когда его матери не стало. И с тех пор он такой… Я водил его по детским психологам, сам разговаривал, всякое пробовал… везде руками разводят. Нет у него никакой проблемы. Время должно пройти, говорят.

— Похоже, что ему страшно.

— Угу, и страх он прячет за маской самоуверенности. Иногда мне кажется, что он в полном порядке, что все прошло, а потом как накатит…

— Во всяком случае он не опасен, — делаю я вывод. — Ни для своей сестры, ни для кого-либо другого. Бабушку свою он, заметила я, любит очень… Я видела, как он улыбался ей.

— Считаешь, что проблема во мне? — спрашивает мужчина, бросая на меня взгляд. А я не знаю, что ответить. — Ну да, во мне, — хмыкает он, снова откидываясь на спинку дивана. — Я в его глазах злодей.

— Почему?.. — роняю тихо.

Я вроде все знаю, но безумно хочется услышать его версию. Мало того, меня это очень волнует. Раз уж он заговорил со мной о проблемах своего сына, так возможно и обо всем остальном расскажет. Кажется, он в какой-то доверяет мне.