Его любимая заноза (СИ)

Да, она тетя, но она выглядит точно так же, как его мама. Да и уверена, что Нина эта все в таком свете выставила, что плохой теперь Егор. Но он уже привык был крайним.

За Валентину Петровну тоже очень переживаю. Она уже женщина немолодая, могло плохо стать.

— Егор, все будет хорошо. Ты Матвею все объяснишь и… — начинаю его успокаивать, ведь мы уже почти подъезжаем.

— Я придушу ее собственными руками, — утробно рычит Егор, сосредоточенно смотря на дорогу.

— Егор…

— Как она только посмела, дрянь! — ударяет по рулю, а я вздрагиваю. На меня взгляд кидает. — Извини… Не пугайся. Ты ни при чем…

— Обо мне не волнуйся. Я понимаю твою злость на нее, но пожалуйста… держи себя в руках. Если ты начнешь ей угрожать или что-то делать, то это увидит Матвей, и тогда ты ему ничего не объяснишь. Ты еще раз станешь для него человеком, который плохо поступал… с мамой. Так психология сработает.

— Она ему не мать! Она просто баба, которая захотела устроиться в жизни получше за наш счет. Я с ней спать не стал, так она с детей решила зайти!

— Не злись так… Главное не она, а чтобы с детьми все было в порядке. Если ты с ними все уладишь, то с ней у тебя больше не будет проблем.

Потом она точно отстанет.

— Да… Да, ты права… — выдыхает шумно. — При них я точно с ней ничего не буду делать. Но я этого так не оставлю…

— Наверное, все-таки, надо бы им рассказать…

— Мир, давай сейчас без этого. Надо было, не надо… Что есть, то уже есть. Мне и без чувства вины сейчас паршиво.

Да уж… Его ждет серьезный разговор с сыном.

Валентина Петровна сейчас с внуками в городской квартире, не за городом. Иначе бы долго пришлось ехать.

Бросив машину во дворе как попало, мы с Егором двигаемся к дому, поднимаемся на двенадцатый этаж.

Егор решает не пользоваться звонком. Стучит кулаком в дверь. Сильно. Дважды.

Дышит шумно, становясь все злее с каждой секундой. Будь у него ключ, он бы самовольно вошел. Он у него кажется и есть, но только не с собой.

Еще через несколько секунд нам открывает дверь встревоженная, какой я ее еще никогда не видела, Валентина Петровна.

— Егор, что же ты нам не сказал…

— Где они все? — спрашивает Егор и входит в квартиру. Валентина Петровна пропускает и меня. — Мама, я тебя спросил! Отвечай мне!

— Успокойся… Они сейчас у меня в комнате, общаются. Матвей, Кира и… Нина.

— Что?!.. И ты позволила?!

— А почему нет? Почему ты скрывал их родную тетю?…

— Мама… — вкрадчиво рычит Егор. — Когда ты уже усвоишь, что если я когда-то что-то делаю, то это не просто так.

Я, пожалуй, помолчу. Хотя мне нетерпится поскорее увидеть Киру.

— Егор… — мама его как всегда пытается сгладить углы, но думаю сейчас не получится.

— Значит, так надо было! И этой женщине здесь нечего делать. Никогда.

— Ты что, не можешь ее видеть потому что у нее лицо Киры? Тебе тяжело?.. — допытывается его мать.

Егора это только сильнее злит.

— Нет! Мне ни разу не тяжело, мама. У этой женщины ничего общего с Кирой. Она здесь, чтобы добиться своих целей, а не потому, что рьяно и искренне тянется к племянникам, — горячо говорит Егор матери и на меня взгляд переводит. — Будь здесь, — и быстро уходит вглубь квартиры.

Валентина Петровна хочет пойти за ним, но я осмеливаюсь остановить ее за руку.

— Лучше не надо… Только хуже будет, — поджимаю губы.

— А что хуже будет, Мира? Почему он такой? Словно бес вселился! Я думала, с тобой он успокоился, а я будто вижу прежнего его…

— Егор просто правду сказал. Нина… преследует свои цели.

— Какие у нее могут быть цели? Что она хочет на самом деле?

Я не успеваю ответь на этот непростой вопрос. Начинаю раздаваться крики. Егора… и Матвея, который по всей слышимости защищает свою новоиспеченную тетю, которую его психика воспринимает как мать. Господи…

— Ты слышала?! Надо вмешаться! — беспокоится Валентина Петровна и бежит туда. Мне тоже приходится.

Мы входим в комнату и видим картину, от которой мне становится нехорошо.

Матвей загораживает Нину от отца, а Кирочка стоит в углу комнаты и чуть ли не плачет, шокированная происходящим. Увидев меня, сразу бежит ко мне. Врезается личиком в мой живот, обнимая.

Уверена, что это Нина все спровоцировала. Егор не стал бы кричать без причины. Думаю, он хотел ее вывести и поговорить с ней тет-а-тет, и тут понеслось…

— Не трогай маму… Нину! — защищает Матвей эту стерву.

— Я не собирался ее трогать, Матвей. Я сказал, что нам нужно поговорить с ней наедине. Ты же сам слышал.

— Она сказала, что ты будешь ее выгонять, предупредила!

— Ах ты… — цедит Егор, подняв гневный взгляд на Нину, у которой лицо невинной овечки. — Матвей… — сдержанно. — Нина — не твоя мама. Она не сестра твоей маме. Они никогда не были знакомы, понимаешь? — наклоняется к сыну Егор. — Она узнала о нас недавно, и решила… — да, лучше бы ему подбирать слова. — Поверь мне Матвей, она здесь не потому, что хочет с тобой общаться и дружить. Она…

— Я тебе не верю! Ты врешь! Она как мама!

— Нет, она не как мама! Она тебе чужая. Верь мне! Я твой отец!

— Я тебя ненавижу!!

Глава 40

Слова Матвея настолько шокируют Егора, что он в оцепенении уже больше десяти секунд.