Его (ЛП)

Я натянула на себя бельё. Лифчик оказался меньшего размера в обхвате, чем мой обычный, а вот чашечки оказались на пол размера больше. На удивление, подошёл он мне больше, чем мой обычный лифчик. Трясущимися пальцами я заправила лезвие внутрь платья. Я не стала разрезать ткань, чтобы спрятать его там. Если я намеревалась сделать это, мне нужен был лёгкий доступ к моему орудию.

Моё орудие. Иисус. Я на самом деле намеревалась это сделать.

Скользнув в платье плечами, я разгладила ткань. Бросая мягкие тени на кожу, из плотно прилегающего корсажа выглядывала ложбинка. Мои полусухие волосы разметались по плечам. Если бы не чистые бинты, опоясывающие руки и предплечья, я бы выглядела так, будто собираюсь на коктейльную вечеринку.

Я открыла двери и обнаружила сидящего на кровати Габриеля в чистой рубашке и штанах. Он посмотрел на меня с таким благоговением, что я начала дрожать. Его глаза стремительно пропутешествовали по мне, и, клянусь, он мог увидеть мою душу. Я переживала, что лезвие было на виду из-за очертаний, просвечивающихся через ткань. Нет, конечно, нет.

Впрочем, то, как он смотрел на меня… Как если бы он открылся куда больше, чем обычно. И то, что скрывала маска, напугало меня ещё больше: он желал меня.

Он подошёл и встал передо мной. Его глаза казались больше зелёными, нежели серыми, возможно, из-за отражения ткани моего платья. Его руки коснулись моих плеч, пальцы легонько запорхали вверх и вниз. Заключая меня в своё поле зрения. Мне стало интересно, что он увидел. Беззащитную девушку, сдавшуюся жертву? Я хотела показать ему, что не сдамся так легко.

— Чудесно. Спасибо, что надела его для меня.

Он замолчал, вглядываясь в моё лицо, а затем проговорил низким голосом с намёком на флирт:

— Чего ты хочешь от меня? — поинтересовался он.

— Чего я хочу?

Мой голос был неуверенным, и я могла поклясться, что он прознал о том, что я планировала. Но он лишь смотрел на меня взглядом хищника, загнавшего свою добычу в ловушку. Игрался со мной, вот что он делал.

— Да, — ответил он. — Спасибо, что принарядилась для меня. А сейчас чего ты хочешь взамен?

— Не знаю. В смысле я хочу, чтобы ты меня отпустил. Но ты ведь не сделаешь этого?

В душе я молилась, чтобы он сказал «да». Тогда бы мне не пришлось вредить ему. Мне бы не пришлось его убивать. Не пришлось бы убегать тайком.

— Нет, — ответил он всё так же спокойно.

— Тогда не знаю. Я не знаю, чего хочу.

Его руки нежно сжали мои плечи чуть выше повязок. А голос его прошептал мне на ухо:

— Зато я знаю, — одной рукой он принялся опускать мою руку, пальцами прокладывая путь к моему бедру. Я задержала дыхание, в то время как он прошёлся по тому местечку в лифчике, где я припрятала лезвие. Но он не остановился, пока его рука не легла на изгиб чуть ниже талии. Моё сердце забилось быстрее. — Я знаю, чего ты хочешь.

Другой рукой он вскинул мой подбородок. Мои губы охотно раздвинулись, позволяя ему поцеловать меня.

«Всего лишь притворство, — кричал мой разум. — Вот чем всё это было. Только игра, вот и всё».

Но моё тело подстёгивало меня, наслаждаясь поцелуем, желая большего, желая всего. А тихий голосок внутри меня шептал слова одобрения.

«Да, — говорил он. — Вот чего ты хочешь. Вот в чём ты нуждаешься».

Мой язык встретился с его, горячим и жаждущим. Одной рукой Гейб обхватил мою щёку, а другой зад, притягивая меня к себе с жаром, желанием и другими опасными, но не менее прекрасными вещами, которые до этого мне переживать не доводилось.

Во мне бурлил адреналин, приводя каждый нерв в состояние повышенной готовности. Он прижал меня, и я ощутила, как лезвие проткнуло мою кожу. Его руки перемещались по моей спине, пробегались по волосам, и всё это время он целовал меня, а я отвечала, ладонями опираясь на его грудь, пребывая в такой безнадёге, желая большего и одновременно того, чтобы всё поскорее закончилось.

Затем он нагнулся. Его рука смяла тонкую зелёную ткань, задирая её вверх, пока та не скаталась в жгут на моей талии. Он принялся искать местечко между моими бёдрами и нашёл его горячим и влажным.

Это было правдой — я его хотела. Увлечённость, которой я стыдилась, вынудила его поверить мне. Он ничего не заподозрил, потому что дрожь и стоны, которые я исторгала, когда он касался меня там, внизу, пальцами задевая набухший клитор через шёлковые трусики, были настоящими. Лезвие под лифчиком втыкалось в меня, а я по-прежнему продвигалась дальше, позволяя ему целовать меня жёстче, трогать яростнее.

— Я так сильно хочу тебя, — пробормотал он прерывающимся голосом.

Это был первый раз, когда я услышала какую-то эмоцию в его голосе. Такого никогда не было. Всегда было не по-настоящему.