Его (ЛП)

— Ох, котёнок, — произнёс он. — Ты уже хочешь меня?

— Нет, — прошептала я. — Нет, прошу тебя…

Он нагнулся, оставляя поцелуй на моём соске. После чего ущипнул его, скручивая. Я вскрикнула, и он отпустил затвердевшую вершинку. Затем лизнул, обводя её языком. Нежные прикосновения его языка после скручивания пальцами вынудили меня изнывать.

Следом он снова ущипнул, сильно перекатывая его между пальцами. Затем ещё раз ущипнул. Ещё раз втянул в рот. Тепло взорвалось на моей коже.

Он передвинулся ниже, и я постаралась стиснуть бёдра, но верёвки, удерживающие мои ноги врозь, не поддавались, как бы я не извивалась.

Он с нежностью целовал меня всюду: от бедра и ниже до мягких волос, расположенных чуть выше моей щели. По мере того, как он целовал меня, я ощущала нарастание жара во мне и давления между ног.

Без предупреждения он сомкнул губы вокруг меня, посасывая достаточно сильно, чтобы причинить боль.

— Ох! — взвизгнула я.

Он остановился столь же внезапно, как и начал, принявшись целовать меня, крошечными точками посасывая кожу всюду вокруг моего распухшего комочка.

После этого он вернулся к моим соскам, и на этот раз, когда Гейб всосал один из них, я представила, как он делает то же самое там, внизу, и воспламенилась, о Господь, как же я воспламенилась.

Его рука скользнула вниз, пальцы раздвинулись: два по обе стороны. Большой палец вдавился в верхнюю часть моего бедра, поглаживая в миллиметре от того места, где мне было это нужно.

— Пожалуйста… — я осеклась.

— Всё ещё пытаю, котёнок? Вполне может быть. Но для меня этого недостаточно. Раньше ты кричала. И ты будешь кричать снова.

Он сжал пальцы вместе по обе стороны от моей щёлки и лизнул одним длинным, медленным движением языка, вынуждая меня содрогнуться.

— О-о-о, — застонала я.

— Не притворяйся ради меня, котёнок.

— Я не… Я не…

— Тише.

Он лизнул ещё раз, после чего вернул руку, чтобы сильно скрутить мой сосок, в то же время просовывая в меня два пальца. Я задохнулась от боли, смешавшейся с удовольствием. Моё тело не знало, как реагировать.

А он продолжал. С каждым жёстким щипком моего соска он облизывал распухший клитор, после чего возвращал пальцы, поглаживая по обеим сторонам. Следом скручивал мой эрегированный сосок и вводил пальцы; моё же тело сжималось вокруг него, желая большего, нуждаясь в большем.

Пот скатывался по моему лбу. В комнате было жарко, очень жарко. Я не могла дышать. Я желала освобождения. О Боже, мне было это необходимо как можно скорее, иначе я упаду в обморок.

— Пожалуйста, — сказала я. — Прошу тебя.

Он дал мне пощёчину и так сильно скрутил оба соска, что я ощутила жжение. И взвизгнула.

— Вот этот крик я хочу, — произнёс он.

После чего склонил голову к моему изнывающему комочку и жёстко всосал, сомкнув рот вокруг меня, вновь врываясь в моё тело пальцами.

О Боже, как же хорошо. Я была там, почти у цели…

Он вытащил пальцы.

Я взбрыкнула бёдрами в поисках освобождения, но оно так и не наступило. Я открыла рот и издала крик, вышедший удушливым, хриплым от желания.

— Скажи мне, что хочешь меня, котёнок, — прошептал он.

— О Боже, — простонала я.

Я не могла. Не могла.

Он коснулся меня, жаждущую ощутить его внутри себя, пальцами по обеим сторонам и скрутил.

— Скажи это. Скажи мне, что ты меня хочешь.

— Нет.

Он надавил жёстче, и моё тело качнулось навстречу ему, бёдра изогнулись, однако его пальцы исчезли, и давление ослабло.

— Скажи.

Я застонала, наполнив комнату этим звуком. Всего лишь притворство. Это не было настоящим. Сказать что угодно, исповедоваться во всём. Неважно.

Это не имело значения. Кто бы узнал? Кто бы мог подумать, что это было правдой? Я распахнула рот и выдала признание, и даже будь это правдой, я была единственной, кто об этом знал:

— Я хочу тебя.

Он ещё раз яростно лизнул меня, единожды щёлкнув языком, тем самым посылая раскалённые белые толчки удовольствия по моему телу. Я была почти у цели, Боже, так близко…

— Скажи ещё р…

— Я хочу тебя! — голос стал рваным, язык во рту отяжелел. — Я хочу тебя. Хочу тебя.

Он скрутил мои соски, пальцами врываясь в меня: три коротких атаки — всё и ничего! Боже, нет, мне было это необходимо, мне нужно было больше, мне был нужен весь он…

— Громко.

— Я хочу тебя! — закричала я. — Пожалуйста! Я хочу тебя! Хочу тебя! Я хочу тебя, Габриель!

Он снова присел на кровать, убрав от меня руки. Моё тело тряслось от боли желания, неудовлетворённости. Похоть прорывалась во мне, ужесточая боль, из-за чего мои зубы застучали.

— Нет, — простонала я. — Не останавливайся. О Боже, пожалуйста, не надо, — я захныкала, будучи не в силах сдерживать мольбы.

Это была пытка, которую он хотел увидеть, агония, которой он хотел меня оставить. Тогда я ненавидела его, ненавидела и хотела в равной мере, хотя никогда не знала, что такие желания могут совпадать.

А потом он улыбнулся блестящими от моих соков губами.

— Вот так, котёнок, — проговорил он. — Я скоро вернусь.

Глава 15.

Гейб.