Его маленькая слабость

— Черт, нам снова помешали, — бормочу недовольно.

— Вы ведь сами говорили о неподобающей обстановке, — задыхаясь, бормочет Аня, поправляя одежду.

— И то верно, — потираю затылок, оценивая наш общий внешний вид.

Нельзя с ней так. Сколько раз зарекался. Довольно уже того раза. Пожалел ведь потом о своей порывистости.

Хочу ее. Но хочу так, чтобы и ей хорошо было. Чтобы не стеснялась меня, не зажималась.

Открываю дверь и вижу перед собой побледневшего пацана, что нас сегодня обслуживал.

— Так вы здесь? — кажется, он реально удивлен нас найти. Видать уже подумал, что ему за нашу котлетку с пюрешкой из своего кармана платить придется.

— Пирожные с собой заверни, водиле моему отдашь. И бегом терминал тащи. У нас тут еще пара важных дел наметилась.

Пацан даже боится с места двигаться. Протягивает руку куда-то за угол и возвращает ее на место уже с терминалом. Не глядя прикладываю телефон и выхожу из туалета, увлекая за собой Аню.

Усмехаюсь, обнаружив в тесном коридорчике перед туалетом нескольких работников ресторана, во главе с бестолковым охранником с напуганными глазами. Ну, серьезно, ребят, этого задохлика любой подпитый клиент отсюда вынесет.

Выйдя на улицу, обнаруживаю, что уже темнеет. Вдыхаю полной грудью и сжимаю в своей ладони нежные пальчики.

— Что у нас за важные дела? — интересуется Аня, явно немного приободрившись нашим туалетным поцелуем.

И что-то в душе шевелится от этого «у нас». Только сейчас понимаю, что я это первый ляпнул.

Шагаю вперед по улице, осматривая витрины бутиков:

— Ты же понимаешь, что моя женщина не может ходить в обносках? — строго говорю я.

Аня не отвечает. Останавливаюсь перед дверью одного из магазинов и поворачиваюсь к ней. Жмется, неуверенно подтягивая полы куртки.

Грубанул, походу. Опять.

— Обидел? — спрашиваю потому, что действительно хочу знать, что для нее «слишком».

— Преследовали эту цель?

— Я хотел сделать акцент на другой мысли. Раз уж тебе жить в моем доме. Спать со мной. Есть. То ты отныне моя женщина.

Пальчики в моей руке невольно дергаются. Но Невеличка молчит, никак не выдавая своих эмоций относительно моего заявления, продолжая усердно таранить невидящим взглядом уличную плитку.

— Не могу тебе ничего гарантировать и как долго я не потеряю к тебе интерес, тоже предсказать не могу. Однако две вещи точно обещаю: я договорюсь на счет операции и, покуда мы ее ждем, ты будешь жить в моем доме.

Поднимает голову. И я мысленно готовлюсь к вопросам, которые мне не хочется от нее слышать.

— А что если ваш интерес ко мне угаснет раньше, чем мне восстановят зрение? Ведь тогда по сути вашей заинтересованности в этой сделке больше не будет.

Так и знал.

Почему-то меня коробит от ее предположения. Хотя оно вполне уместно, учитывая мои собственные слова.

— Найму тебе сиделку, а сам свалю в городскую квартиру, — сухо отвечаю я.

— Нет, — цепляется за мой рукав так, словно я прямо сейчас сбежать собрался. — Так не пойдет. Это ведь ваш дом. Если вы наиграетесь, просто отправьте меня в ту семью, что нашла Лариса. Ладно?

Боюсь, даже если наиграюсь, не буду готов сразу отпустить ее. Скорее оставлю про запас. На случай, если снова вспыхнет. Чтобы не искать ее потом.

Вхожу в стеклянную дверь, увлекая за собой Аню.

— Добрый вечер, — рядом тут же материализуется консультант. — Могу вам чем-то помочь?

Придирчиво осматриваю прикиды манекенов, представляя этот шмот на Ане. Вроде ничего так. На первое время сойдет. Все лучше, чем ее затасканные тряпки.

— Вам нужно снять мерки с этой девушки. Одежду с того манекена и все подобное, подходящее моей спутнице, отправите мне домой. А пока просто переодеть. Всё! — выразительно смотрю на слегка растерявшуюся продавщицу.

Кивает вроде понимающе:

— Всё, начиная от белья, заканчивая верхней одеждой? — все же переспрашивает она.

И я уже чувствую Анин протест.  Невеличка все сильнее пытается спрятаться за моим плечом, но я не выпускаю ее руку из крепкого захвата, не позволяя сбежать.

Киваю продавщице и передаю ей дрожащую ладонь Ани.

— Она не видит, — говорю максимально тихо, и продолжаю несколько предостерегающе: — Так что будьте с ней нежны, как с собственным ребенком.

Женщина на какой-то миг окончательно теряется, но видимо вспомнив о профессиональной этике, вежливо склоняет голову и уводит Анюту с моих глаз.

Ко мне тут же подскакивает еще одна работница, которая с ходу щебечет «чай, кофе». Отмахиваюсь от нее и прошу показать, куда тут можно упасть для глубоких размышлений в уединении.

Меня проводят в зал, и я с удовольствием разваливаюсь на мягком кресле. Откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

Я просто больной. Мало мне было вестись на нее под градусом, так я теперь и в трезвом виде от нее отказаться не могу. Что за чертовщина? Эта девчонка будто приворожила меня!

Помню, маленьким когда был, мать вечно пугала меня, чтобы из двора далеко не уходил, мол цыгане украдут. Постарше стал, понял, что я-то и цыганам даром не снился. Тогда ей зачем? Чтобы защитил. Тогда другой вопрос… зачем мне? Может и правда колдунья?