Его маленькая заложница

— Какие бесы в тебя вселились? — переворачивается так, чтобы накрыть меня своим мощным телом. Припечатывает мои руки над головой одной своей лапищей, пальцами второй обхватывает лицо, давит на щеки, когда я начинаю вертеть головой, лишь бы помешать нашим взглядам встретиться.

Не хочу.

Не хочу смотреть в его лживые глаза.

Я же…

Я поверила. Что-то там себе вообразила.

Пусть и не приняла пока до конца, но мы были вместе все это время. Он стал моим первым!

Первым мужчиной, которого я, позабыв обо всем на свете, подпустила к своему телу. Отдалась ему целиком и полностью. Подарила девственность, черт возьми, как бы патриархально это ни звучало!..

И что в итоге?

Как только мне стало плохо, и я была не в состоянии удовлетворить его потребности, Ринат тут же нашел себе другую. Оставил меня здесь одну и пошел запихивать свой член в кого-то еще.

Ублюдок чертов! Ненавижу! Чтоб у него отвалилось там все…

— Хватит, Ина, — рычит мне на ухо, когда мое колено врезается куда-то ему под ребра. Опускается еще сильнее на меня, позволяя своему весу делать всю работу.

— Не смей мне приказывать! Больше никогда не смей, — чуть ли не визжу из-за силы своей обиды.

Жаль, что выдыхаюсь я быстро. Простуда все же сильно сказывается — конечности слабеют, уже не получается так рьяно извиваться под грудой мышц.

— Что это, блядь, было? — интересуется обманчиво спокойным тоном, хотя я чувствую, что его грубая хватка оставит синяки на моих запястьях.

— Отпусти меня. Выпусти сейчас же!.. Видеть тебя не могу…

— Да какого хрена случилось, стерва ты мелкая? Напомню, что ты только что спала, и можешь сейчас путать сон с реальностью, — щипает меня, нарочно за задницу, что еще более унизительно.

Я даже забываю о том, что голая. Мне плевать на это. Какая разница, если Ринат уже успел все везде разглядеть?

Слезы предательские щиплют глаза. Шмыгаю носом уже не из-за болезни, отворачиваюсь, но мою голову возвращают в то же положение. На лице мне еще синяков не хватало для полного счастья. Дикарь, а не мужчина.

— От тебя воняет, ясно?! Купи своей любовнице что-то более приятное, чем дешевый одеколон, который алкоголики употребляют внутрь.

— Ты плачешь?

— У меня глаза слезятся из-за этого жуткого запаха, осел, — упрямо поджимаю губы.

— Какой любовнице? Какой одеколон? У тебя галлюцинации, малыш?

— Я все отлично понимаю! Ближе двух метров ко мне теперь не подходи, я лучше на улице на коврике буду спать, чем подпущу тебя близко к…к-к…что ты делаешь?!..

Чувствую, как тяжелый напряженный член прижимается к беззащитным складкам.

— Усмиряю одну взбесившуюся сучку, — словно не своим голосом выдыхает мне на ухо, прикусывает мочку, языком спускается к шее.

Ринат сильно кусает меня, втягивает кожу в рот, одновременно с этим проталкиваясь внутрь.

Я совершенно не готова к такому. Не готова сейчас принять. От размера становится больно, мышцы сжимаются, я захлебываюсь собственным дыханием, хватая воздух как выброшенная на берег рыба.

Он весь во мне. Останавливается, лишь погрузившись полностью.

Я даже двигаться сейчас боюсь. Его член растянул меня до предела, наполнил так, что в промежности все едва не рвется.

— Все, приступ прошел? — ухмыляется дико, проводит пальцами по моим губам, верхним, сминая их. — Сама виновата, терпи теперь.

От следующего глубокого толчка у меня звезды рассыпаются перед глазами. И не те, которые приятные. Ноги сводит судорогами, я распята под грозным мощным телом, и нет ни единого шанса избежать дальнейшего.

Ринат двигается медленно. Сжимает зубы, и я понимаю, что ему сложно дается не сорваться в откровенную жестокость.

Опускается к моей груди, накрывает соски ртом по очереди. Заставляет обвить его бедра ногами и двигается-двигается-двигается.

Трахает меня беспрерывно, и в какой-то момент тело подстраивается. На место тупой пульсирующей боли приходят мучительные крохи удовольствия. Их совсем мало, мне приходится прислушиваться к себе, чтобы уловить эти изменения, но по сравнению с предыдущим состоянием уже хотя бы что-то.

Широкие горячие ладони скользят по моей коже. Особенно Рината интересует моя задница, которую он грубо лапает, вынуждая выгибаться и прижиматься теснее к нему.

— Расслабься, Инь, — мокрый язык обводит завиток ушной раковины. — Самой же приятнее будет.

Он даже штаны не снял. Спустил их и ворвался в мое лоно, как какой-то варвар, заявляющий права на свою добычу.

— Давай, девочка, — снова целует в шею, на этот раз нежнее. Водит губами по оставленным следам, из-за чего я вздрагиваю каждый раз и еще плотнее обхватываю его огромный член.

— Ты можешь…быстрее…получить…свое…

Не хочу терпеть все это.

Когда он закончит, я побегу отмываться холодной водой. Пусть хоть воспаление легких у меня потом будет, лишь бы смыть его с себя.

— Думаешь, сможешь не кончить, пока я тебя трахаю? — оскаливается неприятно, переносит вес своего тела на предплечье. Руки мои оказываются на свободе.

— Мне больно.

— Возможно, было в начале. Но теперь я слышу, как учащается твое дыхание. И чувствую, что между ног ты уже мокрая.

— Это всего лишь физиология.