Его мама-ведьма! (СИ)

— Помнишь его? — спросил Мэзер. — На этот раз я не промахнусь!

Он замахнулся на неё оружием, которое предварительно смазал тем самым средством, чтобы ведьма больше не вернулась. Девочка перехватила его руки и опалила их огнём. Инкриз стерпел болевые ожоги, когда со спины на него напрыгнул сын ведьмы.

— Не трогай её! — Себастьян колотил Мэзера сжатыми кулачками по спине. — Отпусти мою маму!

— Чёртов отщепенец! — Инкриз стряхнул с себя пацана, ударив того о стену, и метнул в девочку кинжал.

— Мама!!! — Себастьян увидел, что оружие достигло цели, проткнув ведьму в грудь.

Девочка покачнулась и упала на пол. Из её груди торчала рукоять кинжала.

— Я же говорил, что уничтожу тебя! — Инкриз вынул оружие, обтёр кровь с клинка и развернулся к мальчишке. — А теперь твоя очередь! Иди ко мне!

Пальцы Ингрид обхватили его запястье.

— Не надо… Его вины нет. Ты хотел наказать меня, но не трогай его, прошу. — Ингрид сипло позвала сына к себе: — Себастьян, иди ко мне.

— Матушка!!! — мальчик подбежал к матери, падая в её объятия.

Себастьян осуждающе глазел на Инкриза и начал хныкать.

— Он всего лишь дитя. — Ингрид приняла свой взрослый вид. — Он не виноват, что у него такая мать. Ты навредил мне, но не вреди ему. — Она с трудом приподнялась и загородила собой Себастьяна. — Меня одной достаточно. — Её блестящие голубые глаза уставились на преподобного.

Мэзер вертел в руке кинжал, потом убрал его в ножны.

— Дьявол с тобой, ведьма! Пусть живёт! Толку с него без тебя не будет! — он обратил внимание на растекавшееся кровавое пятно на груди графини. — Ты уже умираешь. Я даже не буду хоронить твои останки. Пусть этим займётся твой сын. — После последней фразы Инкриз покинул трюм, считая Ингрид мёртвой.

— Мама! — Себастьян прижимался к графине всем существом.

Ингрид осела на пол. Она чувствовала, что жизнь покидает тело.

— Себастьян… — прохрипела она. — Под койкой лежит сумка. Дай мне её. Я сама не дотянусь.

Пацан оторвался от матери и вытащил из-под койки сумку.

— Внутри есть фляга. Подай её мне.

Себастьян открыл сумку и вынул из неё флягу.

— А что это? — спросил он.

— Моё спасение, дорогой. Дай мне это. Быстрее. — Ингрид протяла руку, когда её оболочка предсмертно дрогнула и исчерпала себя.

Вместо графини появился скелет с открытым ртом.

— Мама? — Себастьян подполз к скелету, потряс останки за руку. — Мама?

Он не имел понятия, что делать дальше.

Вдруг скелет открыл глаза и мысленно обратился к пацану:

Себастьян, откупорь флягу и влей содержимое в мой рот.

Это была уникальная способность матушки разговаривать с сыном в таком обличье. Пацан смахнул слёзы, отвинтил пробку и напоил графиню содержимым из фляжки бордового цвета. В каюте запахло металлом.

Открытый рот графини наполнялся кровью. Когда фляга опустела, Себастьян завинтил крышку и положил в сумку.

— Это всё, мама. — Сообщил он.

Мне этого вполне достаточно, — оповестила сына Ингрид.

— Когда ты поправишься?

Скоро, милый, очень скоро, — графиня моргнула синими глазами. — Нужно просто не много подождать.

Через какое-то время останки Ингрид сменили очертания: она снова вернулась в человечный облик. Раны исчезли, словно их и не было.

Себастьян обнял мать, утыкаясь лицом в её грудь.

— Мама! Я рад, что ты вернулась! Я тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю, сынок! — графиня Марбург погладила сына по волосам и спине, а мысленно подумала: — Но Дьявола я люблю больше.

— А куда мы теперь? — он оторвался от матери, заглядывая ей в лицо. — Домой?

— Нет, Себастьян, домой нам нельзя. — Ингрид отодвинула сына, поправила смятое платье и встала. — Мы едем не домой.

— А куда?

— Мы едем в Бостон.