Его Муза. Часть 1 (ЛП)

— Вы не должны говорить об этом вслух. Это звучит глупо.

Я поднимаю брови. Да неужели? Он считает меня глупой?

— По крайней мере, в отличие от этой толпы, я не льщу вам.

Он рассмеялся, его явно позабавили мои слова.

— Разве вы не знаете, что мы, писатели, зависим от подхалимов и девственных принципов?

Я хмурюсь и накалываю на зубочистку перец с оливкой.

— Это в продолжение темы девственности, о которой говорила девушка, сидящая рядом с вами, — продолжил он.

— Моя подруга ошиблась.

— В том, что ты девственница или художник?

Мои плечи напряглись.

— Вы ясно дали понять, что для вас эти две вещи несовместимы.

— Значит, вы оскорблены тем, что все говорят о «трахе»? — Он наклоняется ко мне и продолжает шепотом. — Это был спектакль. Я играл роль писателя, и вы единственная это поняли. Я видел это в ваших глазах.

Я в недоумении.

— Зачем играть? Почему нельзя быть просто собой? — шепчу я. От его голоса по моей коже бежит тепло, исходящее от него. Мы стоим так близко, что со стороны, должно быть, кажется, будто мы делимся страшной тайной.

— Если вы задаете этот вопрос, значит, должны знать на него ответ.

Я пытаюсь придумать, что сказать, но как назло ничего не приходит в голову. Он стоит рядом и смотрит на меня. Мой взгляд падает на его губы, и я не могу оторваться от них. Когда я снова поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, он признается мне еле слышно:

— Так легче жить.

Он отходит от меня, стряхивая невидимые пылинки со своего пиджака. Оглянувшись, он замечает, что не вызывает особого интереса, и возвращается ко мне.

Я все еще пытаюсь осмыслить его слова и понять, почему так реагирую на его близость.

— Вы хотите выбраться отсюда? — спрашивает он с видом заговорщика.

— Да!

Я сейчас с удовольствием бы смешивала краски в студии, а не тратила время здесь. Он с дерзкой улыбкой на губах смотрит на меня, удивившись моему энтузиазму, и тут меня осенило…

— О… Вы имеете ввиду… вместе? — я нервно смеюсь.

Он сужает глаза, улыбка исчезла.

—Вы не можете уйти, ведь вам еще нужно раздать автографы.

Логан медленно тянется к вину. Неужели я задела его эго?

— Я думал, вы сможете спасти меня от себя самого, — бормочет он.

Между нами возникает неловкая пауза. Затем он берет корнишон, подносит его ко рту и некоторое время изучает его:

— Знаете, что я думаю о корнишонах? Одни — твердые и большие — напоминают мне член, другие — маленькие и мягкие — набухший клитор. — Он подмигивает мне, скользит по огурцу языком, сосет его и глотает.

На мгновение я теряю дар речи. Не уверена, что кто-то может спасти этого парня от себя самого, но меня ему не запугать.

— Вы можете сексуализировать все овощи или это распространяется только на маринованные огурцы? – произнося это, я тянусь за морковкой.

— Зачем останавливаться на овощах? — Помидор-черри отправляется в его рот.

Он пытается поймать мой взгляд, но я закатываю глаза:

— О, пожалуйста, прошу вас…

— Мне нравится, как это звучит. Я, наверное, сделал бы что угодно, чтобы еще раз услышать это.

Я поперхнулась морковкой.

— Вы девственница? — Логан пристально смотрит на меня.

— А вы? — я встречаюсь с ним взглядом

От смеха в его бокале появляются пузырьки. Я ухмыляюсь и добавляю:

— Насколько мне известно, люди, которые много говорят о сексе, на деле им не занимаются.

Я ставлю пустой бокал на стол. Он задумчиво гладит свой подбородок.

— Теоретически, скорее всего, вы правы, но мой случай — исключение из правил.

Я приподнимаю брови. Неужели он хочет произвести на меня впечатление? Его горячие взгляды и его известность могут соблазнить кого угодно, но сейчас просто разыгралась моя фантазия от выпитого вина.

Я замечаю, что какая-то женщина маячит недалеко от нашего столика и пытается привлечь к себе внимание Логана. Он собирается уйти, но прежде наклоняется так близко, что я ощущаю запах мыла и одеколона (и это завораживает меня) и шепчет:

— Мы девственники друг для друга — вот, что имеет значение.

Он бросает на меня последний жгучий взгляд, прежде чем подойти к женщине, стоящей в трех шагах от нас. У меня создается впечатление, что внутри этого мужчины часы, и он точно по минутам знает, когда и что нужно сделать. Вероятно, это происходит потому, что он часто участвует в подобных мероприятиях.

После его ухода я еще некоторое время пытаюсь привести в порядок свои мысли и эмоции и избавиться от наваждения по имени Логан. Его внешность, его запах, даже его интеллект — от всего этого можно легко потерять голову, но его высокомерие, агрессивность, его «трах» вызывают во мне раздражение. Я окончательно запуталась в своих эмоциях.

Я оглядываюсь и замечаю Руби с Джонатоном, ее бывшим. Вероятно, он пришел совсем недавно. Они оба смотрят в мою сторону, и я направляюсь к ним.

Руби изумленно улыбается.

— Тебе повезло! Логан О’Шейн целых пять минут беседовал с тобой.

Я пожимаю плечами:

— Пять минут, которые я не могу вернуть.

— Ты, наверное, шутишь? Ты представляешь, сколько людей пыталось с ним заговорить, а он просто прошел мимо них, ссылаясь на то, что голоден. И подошел именно к столу, у которого стояла ты. Да и во время чтения его взгляд был сосредоточен на тебе.