Его на сезон

Я сглотнула, чувствуя, как все глубже погружаюсь в Сэма. Я не лгала о своем прошлом. Не совсем. Просто не открывала всей правды. Я была не готова увидеть его реакцию, кем была на самом деле. У меня перед глазами стояла картинка, что Сэм, узнав, кем я была на самом деле, будет смотреть на меня по-другому, отчего появлялась тошнота. Нет, я не могла ему сказать правду. Пока нет.

— А как же ты? — поспешно спросила я. — У тебя есть бывшие?

— Бывшая, — уточнил он. — Только одна.

— О? — воскликнула я, заинтересовавшись.

— Мелисса Янг, — сказал он со вздохом. — Мы встречались почти весь колледж. Она все еще живет в Чапел-Хилле и ходит в церковь с моей семьей. Все стало сложнее с тех пор, как мы расстались.

— Почему сложнее?

Он почесал затылок.

— Не знаю. Мои родители хотят, чтобы мы снова были вместе. Им нравится, что она местная. Но я знал, что уеду на год с лишним. Знал, что наши отношения не переживут большого расстояния.

— Но почему?

— Не могу сказать. Она... цепляется. — Он тяжело вздохнул. — Ненавижу это говорить. Она славная девушка, и мы долго были вместе. — Он пристально посмотрел мне в глаза. — Но думаю, если ее так легко было оставить, то она никогда не станет моим эндшпилем.

Я задумалась над его честностью. Хотя мне было не по себе, что не могла ответить взаимностью. И почувствовала, как закралась ревность к его отношениям в прошлом. И то, что его семья все еще хотела видеть их вместе. Если бы они узнали, кто я, была почему-то уверена, что они не одобрили бы его выбор. Или одобрили бы только из-за моих денег... если бы они были такими людьми. Я надеялась, что не второе.

Я не хотела ревновать. Мелиссы же не было здесь и в его жизни тоже. Сэм бросил ее еще до того, как мы познакомились. Но каким-то образом... моя девушка из Верхнего Ист-Сайда, сидевшая внутри меня, ничего не могла поделать с этим мелочным чувством.

Я отогнала эту мысль. Мне не стоило зацикливаться на ревности.

В конце концов, я была здесь с Сэмом.

3

— Спасибо тебе огромное, Кеннеди, — поблагодарила я свою главу добровольцев.

Мы наслаждались мороженым из университетского молочного магазина на озере Мендота. Кеннеди согласилась взять на себя функции по организации мероприятия по голосованию.

— На самом деле, тебе не стоит меня благодарить, Ларк, — сказала она. — Я так счастлива, что у нас в кампусе присутствует губернатор Вудхаус. Четыре года назад я не могла голосовать, поскольку не была взрослой, а мне так хотелось. Но многие мои одногруппники, похоже, не понимают, насколько это важно. Они думают, что далеки от политики. Будто не правительство издает законы по поводу налогов, студенческих кредитов на обучение и выплаты их. — Она закатила глаза.

— Что ж, я с тобой согласна. В конце концов, я здесь.

— И слава богу, — промурлыкала она. — К нам мог прийти кто-то другой.

Я рассмеялась.

— И этот кто-то другой проделал бы хорошую работу.

— Но ты лучше другого, — сказала Кеннеди, будто это был известный факт.

Затем она помахала рукой другой девушке и кивнула, сказав, что собирается отойти, чтобы поговорить с ней. Я отпустила ее. В конце концов, именно для этого она и была здесь. Кеннеди всех здесь знала. И благодаря этому удвоила число наших добровольцев за то время, что мы работали с ней вместе. Я буду скучать по ней этим летом, когда все студенты разъедутся на каникулы.

В кармане у меня зазвонил телефон, и я потянулась к нему, ожидая увидеть очередное приятное сообщение от Сэма. Мы переписывались с ним как ненормальные. Мне по-прежнему хотелось пригласить его к себе домой после того, как мы провели еще одну ночь на участке. Но я не могла заставить себя это сделать. Нью-йоркская Ларк пригласила бы его к себе, но эта Ларк ждала, когда он сделает первый шаг. А я была в курсе, что он не хотел торопиться. Просто не понимала, чего конкретно он выжидал.

Но когда я взглянула на телефон, звонок был вовсе не от Сэма. На экране светилось одно слово — мама.

Я застонала. Отлично. Просто... фантастика.

Тяжело вздохнув, сняла трубку:

— Мам, какой сюрприз.

— Привет, Ларкин, дорогая. Как поживает моя прелестная дочь?

— У меня все хорошо, — спокойно ответила я, зная, что она звонит не за тем, чтобы поинтересоваться, как продвигаются выборы. Ее совсем не интересовали подробности. Явно она звонила совсем по другому поводу. О чем-то, чего я точно не хотела слышать. — Чем могу помочь?

— Почему ты решила, что мне нужна твоя помощь?

Я посмотрела на небо. Опять эти игры. Бесконечные игры. Я почти забыла, как утомительно в них играть. Мы не общались с того дня, как я уехала и начала прокладывать свой собственный путь в ходе предвыборной кампании для следующего года. И вот теперь мама была полна решимости сделать мою жизнь еще более невыносимой. Мало того, что я работала по девяносто с лишним часов в неделю и почти не спала. Нет, теперь мне придется иметь дело еще и с матерью.

— Я не думала, что ты позвонишь, вот и все, — сказала я ей прямо. Моя мать ненавидела прямоту.