Его наглый друг (СИ)

Понимаю, что истинная причина заключается не том, что он никак не оставит меня в покое, но не могу сдержать эти эмоции в себе. Сейчас мне просто необходимо выплеснуть хоть какие-то…

— Зачем ты мне пишешь, зачем звонишь? — нападаю на Лёшу с излишней грубостью, как только подхожу к нему.

Первая его реакция — растерянность. Но он быстро справляется с ней и даже пытается улыбнуться.

— Я думал мы встретимся, поговорим, обсудим наши проблемы, — отвечает вполне спокойно.

— У нас нет проблем, — раздражаюсь я. — Ничего нет. Перестань, пожалуйста… Не звони мне больше.

Обхожу его и направляюсь в дом, не желая продолжать этот разговор. Он быстро меня догоняет, но ничего не говорит.

Заходя в дом, выискиваю взглядом Макса. Людей собралось не мало, но я быстро нахожу того, ради которого я здесь…

Он стоит ко мне боком и разговаривает с моей подругой.

Она смеется, а затем принимает из его рук букет красных роз…

В груди что-то больно сжимается и падает, разбиваясь. Режущими осколками поднимается к горлу и сковывает его тисками.

Словно почувствовав мой взгляд, он оборачивается. Его глаза загораются, жгут, обжигаю мою израненную душу. А затем спускаются по моему телу и останавливаются на талии, вспыхивая дикой яростью.

Ощущаю в том месте, куда смотрит Макс, руки Лёши, но не успеваю их скинуть, как проваливаюсь еще глубже, на самое дно удушающей обиды и отчаяния.

Марина целует его… Прикасается к губам, которые еще вчера принадлежали лишь мне…

Зачем? Зачем он это делает?..

Боже… почему же так больно…

— А ты чего ждала? — с трудом распознаю голос Лёши на ухо и вздрагиваю.

54

Как же меня к ней тянет…

Макс

Этот день можно смело отметить как судьбоносный пиздец в моей жизни. Во всех, мать его, сферах. Нехеровый такой квантовый скачок от состояния, подобного тому, что зовется счастьем и до полного разгрома по всем фронтам.

А ведь несколько часов назад я действительно был счастлив…

Мне так и не удалось уснуть прошлой ночью.

Лежал со своей Русалкой, смотрел, как подрагивали ее ресницы во сне, слушал ее размеренное дыхание… и не верил.

Не верил тому, что все это происходит на самом деле. Как сильно я увяз в ней и не хочу выгребать. Не хочу отпускать. Боюсь… твою ж мать… боюсь потерять.

Сжимал ее крепче, словно вот-вот выскользнет из рук…

Звонок друга вынудил оторваться от Алины и подняться с постели. Леденящее предчувствие надвигающихся проблем не подвело. Блядь… Лучше бы подвело…

Оглушенный известиями о том, что творится в клубе, едва стоял на ногах и сохранял трезвость рассудка.

По хорошему, уже тогда должен был сорваться с места и первым же рейсом лететь в столицу. Но, блядь… Блядь!

Отец все же умудрился влезть в мой бизнес и навести в нем свои порядки, за что, собственно, и поплатился свободой. Возможно, ему в этом кто-то помог, и с этим тоже необходимо разобраться в кратчайшие сроки.

Он угробил не только свою жизнь, но и мою тянет следом за собой на дно.

И как я об этом расскажу ей?

Перевожу дыхание и возвращаюсь к Алине, чтобы разбудить ее. Сердце стопорится, когда смотрю в ее глаза. В них плещется волнение и тревога. Но я не могу ей дать того утешения, что она ждет.

Еще никогда я не был настолько неуверен в завтрашнем дне. И тянуть в эту неизвестность ее… Не могу. Я даже не уверен, что не отправлюсь за решетку следом за отцом.

Отвожу ее домой и возвращаюсь к себе. Полдня пытаюсь решить проблемы удаленно, ищу лучших юристов, созваниваюсь с работниками клуба, просматриваю камеры наблюдения, выискивая среди персонала тех, кто работает на отца, и складываю более-менее понятную картину.

Билеты на самолет уже куплены, вылет запланирован на утро. Ума не приложу, что скажу Алине, на какой период я уезжаю и смогу ли вообще вернуться…

Но поговорить нам все же придется…

Ближе к вечеру мне вдруг звонит Лёха. Его звонок неожиданный и совсем не вовремя, но я его принимаю.

— Ты там живой? — усмехается он. — Я сегодня вернулся, пересечемся? — продолжает в том же тоне.

— Сегодня никак, но встретиться надо. Есть разговор.

Прикрывая глаза, сжимаю пальцами переносицу. Бессонная ночь сказывается усталостью, которую только сейчас ощущаю.

— Хах, ну лады, — выдает нервно и с каким-то воодушевлением. — Так давай сегодня, — настаивает он, — на днюхе Маринки, она тебя ждет. Дозвониться тебе не может, просила меня передать. Расстраиваешь девчонку — нехорошо, — угорает Лёха.

— Сегодня не могу, — повторяю с раздражением. — Рано утром сможешь подъехать? Или я, скажи куда.

— Не-е-е, я несколько дней Линку не видел, утром точно не варик, — рассуждает он и поясняет многозначительно: — пока проснемся… Ну, если передумаешь — приезжай, там еще наши будут. Славик со своей, я с Линкой, Тоха позже подтянется. Вход открытый, Маринка гостеприимная.

Не воспринимаю все, что он говорит после упоминания ее имени. Понимаю, что откровенный бред несет, и все равно ощущаю, как сознание затягивает ярость. Видимо, разговор не терпит времени.

— Во сколько?