Его не ждали, но он приперся

Жители окрестных деревень этого места боялись до дрожи в коленях и приступов медвежьей болезни, благо оснований на то хватало. В иных случаях можно было бы наблюдать попытку, если не взять усадьбу на вилы, то массово покинуть окрестности, не дожидаясь беды. В иных, а не в этом, ведь именно усадьба, как и ее страшные обитатели, стали причиной процветания упомянутых деревенек. Монстры сюда ходить откровенно опасались, если разумные, и быстро перерабатывались на мертвечину, если разумом не обладали.

Вот и стоит особняк на отшибе, в окнах его темно и только одно-единственное окошко излучает едва различимый свет, словно от зажженной настольной лампы. Будь здесь кто-то обладающий поэтическим складом ума, он нашел бы множество красочных выражений, чтобы описать эту картину, показать ее со всех возможных ракурсов.

Но таких личностей здесь не было.

Были другие.

- Количество перерабатываемой в некрос энергии увеличено в шесть раз, запятая, однако паразитные потери приводят к чрезмерно большому изнашиванию внешних ритуальных контуров, запятая, что ведет к ослаблению общей конструкции, точка. - Слова звучали четко и выверено, пусть и с едва различимым проглатыванием последних слогов, словно говорящий долго и старательно изживал из себя западный акцент. - Для дальнейшего развития комплекса Шал'Тор предлагается увеличение пробных поднятий по таким шаблонам, двоеточие, дальше цифровыми индексами. Кхм, так... Двадцать дробь сорок два, восемь дробь сорок два, шестнадцать дробь пятьдесят один и, отдельной строкой, сигма тридцать три, второй тип реанимации. Точка, новая страница. Перерисовать диаграмму ат'лай с дополнениями из отчета кан'тай тринадцать.

Лекторский тон принадлежал благообразному пожилому мужчине, невысокого роста, обладающему ухоженной бородкой и кустистыми бровями. Состояние прически и несколько птичья походка делали его похожим на маленького взъерошенного филина. Старый и не единожды латаный сюртук, да надетый поверх него лабораторный халат, составляющие его одежду, завершали образ пожилого писаря или, возможно, небогатого ученого мужа, из тех, что добывают пропитание, обучая отпрысков благородных господ. Не слишком зажиточных благородных господ, стоит отметить, ибо слишком уж поношенный вид у такой одежды, а оборванцев в богатых домах не приветствуют и триста раз плевать на ученость.

Впрочем, внимательное око и ухо тут же найдут множество несоответствий самому очевидному варианту. Да и не очень внимательные, пожалуй, тоже. А если подумать, то о подвохе может догадаться даже подслеповатый и глухой деревенский дурачок. Дело даже не в очень богатой и экзотической обстановке огромного кабинета, который и мерил шагами старичок. И не в несколько необычных речах, надиктовывающего свою науку лектора. Пожалуй, самым заметным "подвохом" являлся трехметровый костяной монстр, с множеством конечностей, в каждой из которых были сжаты всевозможные писчие принадлежности. Собственно, именно этот костяной конструкт и занимался записыванием слов вдохновенно вещающего старца.

В руках его были сжаты различные типы перьевых ручек, пюпитры, тряпочки для подсушивания чернил, приборы для черчения и демоны знают что еще. Общее количество противоестественно длинных рук превышало два десятка, а постоянное движение, в котором конечности пребывали в ходе работы, мешало точному подсчету. Нормальный человек, ученый он там или нет, должен был при виде такого чудища испортить портки и стремительно убежать в ужасе, если не отправиться к предкам сразу из-за слабого сердца. И уж точно не надиктовывать послушно работающей нежити научный труд по высшей ритуальной некромантии.

Необычный старик для необычного дома, что ни говори. И все те, кто имел счастье (или несчастье) знать этого старика, прекрасно понимали, насколько напускное его благодушие, насколько обманчива внешность и насколько тонкая оболочка скрывает таящегося в куцем теле мастера одной из самых страшных школ магии. Насколько мало в нем осталось от простого человека.

Кому попало не судьба достичь его высот, несмотря на все попытки помешать, запугать, купить или просто украсть разработки. Кто попало не удостоится чести получить официальный ордер на упокоение от одного из известнейших межгосударственных орденов Алурея. А тех, кого эти воинствующие фанатики предпочитают не трогать, несмотря на наличие такого ордера, даже зная точное место его проживания, можно посчитать по пальцам. Потому что это сейчас он спокойно сидит в глуши, диктуя очередную монографию ручному чудовищу. Многие помнят ту бойню, которую кажущийся мирным и неопасным (зато обладающий шикарной библиотекой и большим количеством ценностей, для которых уже нашли новых владельцев) Каспиан Барглор устроил пришедшим за его головой.