Его не звали, но он приперся

Обламываю веточку из ближайшего куста и втираю в острый край самый сильный из имеющихся у меня ядов, искренне надеясь, что моей удачи хватит, дабы не порезаться. Яд не очень силен, но с учетом того, что веточка воткнулась потихоньку отступающему к реке гоблину в шею, пробив яремную вену, это не сыграло особой роли. Да и хилость организма зеленокожего сыграла роль, отчего судороги и пена изо рта начались мгновенно.

Пять глупых негритят судейство учинили,

Один в тюрьму попал - и стало их четыре.

Гоблины паникуют уже по-настоящему, держась вместе только потому, что не нашлось никого, кто рискнул бы побежать первым. А может у них просто инстинкты другие, требующие держаться стаи, а не рассыпаться. Важнее то, что в панике один из них увидел приближающийся к нему силуэт и, закричав нечто, слышное даже на общем фоне, ударил прямо в живот человеческой фигуре. Невесомая тень вернулась на место, а заколотый в спину соратник, стоящий прямо за ней недоуменно пробулькал что-то, пуская кровавые пузыри. Предателя же буквально порвали на части озверевшие товарищи.

Три глупых негритенка опомнились едва,

Но тут пришел медведь - и их осталось два.

Медвежьи когти, особенно если это суровый фентезийный педобир, достигают весьма немалой длины. Если воткнуть пару таких в глаз или в шею, то можно легко убить. Особенно если говорить о существе ростом ниже полутора метров (подросток что ли?) и с очень тонкой шеей. Резким рывком притягиваю бьющееся в агонии тело и отвешиваю смачного пинка, швыряя его прямо на копья что-то заметивших соседей.

Двое негритят легли на солнцепеке,

Один сгорел - и вот один, несчастный, одинокий.

Заметивших меня гоблинов я вынужден отвлекать, жертвуя пустоте еще немного своих внутренностей, поддевая тенью остатки костра и швыряя еще горячие угли в морду самому рослому гоблину, который за все время бойни ни разу не потерял бдительности и ни разу не вышел из-за спин своих подчиненных. Словив мордой заряд моего душевного тепла, сволота завизжала что твоя циркулярная пила, а оставшиеся в живых гоблины начали с визгом разбегаться в разные стороны. Видимо, после потери лидера они потеряли и чувство стаи.

Самих гоблинов осталось немного, всего пятеро, если считать слепо шарящего вокруг вожака.

Шаг навстречу сразу двоим, еще не успевшим разбежаться в противоположных направлениях, и я вынужден оставить нож в черепе одного из них. Слишком ценно сейчас время, чтобы тратить его на выковыривание застрявшего оружия. Второму прописываю шикарного пинка в грудную клетку, ощущая, как хрустят ребра. Отталкиваюсь от скрючившегося тела, ломая заодно и спину, и приземляюсь на еще одного беглеца. Пришлось помочь себе тенью, подтолкнув в прыжке, но совсем немного, даже слабости особой не ощутил.

Теневой удавкой обрываю крик, а после усилием превращаю удавку в тончайшую нить, разрезая глотку. Едва не теряю равновесие от слабости, отпускаю тень, отчего нить исчезает без следа. А это неплохой способ избавляться от улик! Надо будет взять на заметку, если решу стать наемным убийцей.

Последний бегущий гоблин уже почти покинул мою сферу, так что иду на крайние меры. Хорошо, что хоть не встал обратно на ноги, иначе бы точно упал. Сил выпило изрядно, оставив буквально на донышке. Я еще смогу что-то продемонстрировать, наверное, но грань уже откровенно близка. Впрочем, острое теневое лезвие, проявившееся лишь на долю секунды, провело образцовую травматическую кастрацию бегунка. Дистанция совсем не скрывает тоскливый и постепенно затихающий вой.

А что вы хотели? В паху расположены одни из самых важных сосудов, так что рана гарантированно смертельна.

Единственный оставшийся в живых гоблин, все же перестал выть, насторожено осматриваясь вокруг и регулярно протирая глаза грязными лапами. Он, наверное, мог бы убить меня, благо я сейчас не прятался, да и сковавший меня приступ слабости был очень неприятен. Он бы мог меня убить, если бы в этот момент не был напрочь ослеплен - ночное и светочувствительное зрение гоблина не смогло отойти от горячих и, главное, ярких углей.

Спокойно встаю на ноги и вновь ухожу в скрытный режим.

Захожу в спину так и не проморгавшемуся вожаку, не догадавшемуся даже прислониться к стволу какого-то дерева.

Вкладываю в теневое управление всю свою оставшуюся героическо-магическую силу, заставляя тень от ветки захлестнуться петлей на шее вожака и вздернуть его вверх, буквально на один локоть. Так, чтобы ноги не могли касаться земли. Силы уходят и уходят быстро, но я сейчас достаточно уверен в своих резервах, чтобы не опасаться потери сознания. Да и сам гоблин, пусть и имеет аж целый седьмой уровень, далеко не медведь, чтобы мои тени рвать, аки бумагу.

Дерганные движения повешенного гуманоида слабеют, а я нахожу в себе достаточно сарказма, чтобы устало продекламировать концовку классического стихотворения:

- Последний негритёнок поглядел устало, он пошёл повесился, и никого не стало.... [1]