Его не звали, но он приперся

Я уже подумывал о том, как буду убивать какую-то собачку, когда из-за спины послышалось предельно предвкушающее рычание. Не делая резких движений, я обернулся.

Лучше бы я не оборачивался.

Представьте огромную собаку, словно бы целиком вылитую из расплавленного металла, при этом обладающую таким бешеным выражением морды, что кирпичей, отложенных вами, хватило бы на постройку второй Москвы. А теперь еще умножьте получившуюся картинку на десять и добавьте размеры с вагон среднестатистического поезда.

Ах да!

Над головой этой страхое*ины повесьте сияющую, обязательно зелененькую, надпись, гордо гласящую всем ее читающим, что перед ними никто иной, как Бобик.

Я завизжал как Витас, которому прищемили яйца промышленным прессом и роняя кал пополам с соплями побежал в противоположную от адского Бобика сторону. Ну, то есть, попробовал побежать, ибо трудно убегать от поезда.

Полученного удара лапой хватило бы на то, чтобы высрать собственные внутренности, но каким-то чудом, все удары и укусы этой милой зверушки не наносили мне никакого урона. Урона-то они не наносили, но вот почувствовать давали всю гамму ощущений.

Я держался, не отступая, по меньшей мере минут двадцать, за которые меня, кажется, пережевали и высрали раз двести. Я бы и еще дольше продержался, коли бы не короткая передышка, за которую я успел различить очередную надпись. Сука, зелененькую!

Выберите, пожалуйста, артефакт.

Я бы высказал свое особо важное мнение по этому поводу, но тут Бобик в очередной раз мотнул головой, отправив меня в длительный и, наверное, очень красивый полет через весь зал.

Скорее из отчаяния, чем реально на что-то надеясь, я выкинул руку в сторону и попытался схватить одну из карт. Естественно, ничего не вышло, зато на обратном движении я таки что-то да схватил. И увидел, что теперь я лечу не просто вперед, а в раскрытое окно синего цвета, которое было ничем иным как порталом.

Я все же сумел проорать перед тем, как в него свалиться:

- Пииииидааа....

Из портала я вышел в новый, дивный мир, который мне нужно будет обязательно покорить и захватить. Я вышел в него гордо, уверенно и пафосно, как все примархи вместе взятые.

Ладно, буду правдив.

Из портала я выпал, причем головой вниз, да еще и на огромной скорости. Только чудом, в виде не менее огромной кучи прошлогодней листвы, в которую я и приземлился, мне удалось не поломать себе ни единой косточки. Зато пришлось изрядно поматериться, пока мне удалось выбраться из сей компостной тучи, собрав при этом половину ее у себя на голове.

Выбрался.

Чтобы столкнуться лицом к лицу с тройкой каких-то низкорослых зеленых уродцев, полутора метров ростом и вооруженных деревянными копьями с, судя по всему, костяными наконечниками. Внешний вид дополняла худоба и одетое на них тряпье, могущие вызвать омерзение даже у пленников Освенцима и Дахау вместе взятых.

Короче, типичные гоблины. Над ними именно так и было написано: гоблин. И даже уровни были приведены, второй, второй и третий. Можно сказать идеальные первые фраги.

Первые фраги переглянулись и очень недобро посмотрели на будущего владыку вселенной. Да и облизывались они очень характерно, аж слюни пуская.

Секунду мы смотрели друг на друга, а потом я решил пойти на диалог и стать первым (возможно) землянином, который заговорит с иной формой жизни:

- Здорова, чурки. Шо по чем? - Я был сама толерантность, помноженная на такт и возведенная в десятую степень.

Я же уже говорил про то, что слишком часто говорю не думая?

Так вот, повторю еще раз.

По лесу я бежал молча, благодаря богов и своего шефа за то, что он позволял приходить в офис в кроссовках. Ибо будь я в туфлях, то уже сломал бы себе что-то. Мое молчание было не только проявлением моей стрессоустойчивости, но и попыткой сохранить остатки дыхания. Хотя, в свою поддержку скажу, что после Бобика мне было уже не так страшно.

Мое выживание было обусловлено тем, что я был довольно высоким парнем, - почти метр девяносто, - и коротконогим уродцам было трудно угнаться за мною, даже если учитывать более высокую выносливость. Да и та начала потихоньку сдавать, замедляя зелененьких человечков. Если бы не тот неприятный факт, что моя выносливость тоже уменьшалась, а также регулярные и громкие завывания, которыми эти гады как пить дать призывали своих товарищей, то я бы даже испытывал некую надежду.

А так оставалось только бежать и бежать, надеясь не сдохнуть в процессе. Пару раз, когда я уже думал что все, отбегался, у меня словно открывалось второе дыхание, и я резко ускорялся, вновь отрываясь от задорно улюлюкающих пи***ов.

Вместо классического обрыва, мне встретилась самая обычная река, в которую я прыгнул, почти не раздумывая. Во-первых, я был неплохим пловцом, - сказывалось детство в деревне. Во-вторых, что-то мне подсказывало, что гоблины если и любят воду, то только в виде бульона к тому супу, который они хотят из меня сварить. Так что в воде у меня шансов куда больше, чем на суше.