Его неукротимая муза

Касси покраснела до корней волос. После всего, что они вытворяли прошлой ночью, удивительно, что она по-прежнему так легко смущается. К сожалению, это только подтвердило его догадки. Девственница или нет, Касси не была такой опытной, какой хотела казаться.

Люк прошел на кухню и засунул руки в карманы спортивных штанов, чтобы не прикасаться к ее щекам и не чувствовать, какие они горячие.

— Как дела? — спросил он, потому что она выглядела нерешительной.

— Хм, отлично, спасибо, — ответила она резко и бодро.

Он сжал кулаки.

— Шторм закончился, — сказала она, повернулась и посмотрела на пейзаж так, будто от этого зависела ее жизнь.

— Да. — Он разглядывал Касси. Итак, они будут говорить о погоде. — Разрушений немного.

— Обычно после шторма много разрушений? — Касси округлила глаза, повернувшись к Люку лицом. — Хотя вчера шторм был такой силы, что я ничему не удивлюсь.

Ему стало любопытно: они действительно говорят о погоде или о чем-то совершенно другом, поскольку румянец Касси стал только ярче.

— Мне нужно проверить все вокруг, чтобы знать наверняка, — сказал он.

Ее лицо стало алым.

— Понятно, — только и ответила она.

Она скользнула взглядом по его обнаженной груди, и Люк вздрогнул. Он напрягся, и у него громко заурчало в животе.

— Хочешь позавтракать? Я могу испечь блинчики, — сказал он и нахмурился.

Интересно, когда в последний раз он предлагал женщине приготовить завтрак? Наверное, никогда. Особенно когда ему не терпелось избавиться от нее.

— Я бы с удовольствием поела, но я не хочу утруждать тебя до того, как мы полетим обратно в город.

Небрежное упоминание об их возвращении удивило его.

По правде говоря, он должен был испытать облегчение. Ведь, если она больше не собирается придавать значение их близости, это хорошо, правда?

Но облегчения он не почувствовал, а, наоборот, разозлился. Касси вскружила ему голову, а теперь думает, что может так легко отделаться от него?

— Без проблем, — сказал Люк. — Достань яйца и молоко из холодильника.

Она подала ему яйца и молоко и спросила:

— Тебе помочь?

— Не надо. — Он стал замешивать тесто, стараясь не замечать, как его старая футболка скользнула по бедрам Касси, когда она уселась на стул у кухонного стола.

Люк вдруг вспомнил, как эти длинные гибкие ноги обвивали его торс, и добавил в тесто больше муки, чем следовало.

— У тебя отлично получается, — произнесла Касси.

— Еще бы! — Он посмотрел на ее гладкую смуглую кожу, когда она скрестила ноги. — Я работал поваром в закусочной, пока учился в средней школе, — прибавил он, стараясь не думать о том, как сильно хочет Касси.

— Ты работал в маленьком городке недалеко от Лафайета?

— В самом Лафайете. В моем городке меня не взяли бы на работу. — Он не хотел зацикливаться на воспоминаниях о том, какие у Касси сладкие губы.

— Почему нет? — уныло спросила она, прерывая его своенравные мысли.

— Из-за репутации моего отца. — Он взял венчик и отвел взгляд от ее ног.

— По-моему, это очень несправедливо.

— Да? — Он совершенно потерял нить их разговора.

— Почему тебя обвиняли в дурной репутации твоего отца? — спросила она.

Люк увидел ее сочувствие, и его сердце заколотилось как сумасшедшее. Он никогда не говорил ни о своем отце, ни о том периоде в своей жизни. Потому что он приложил немало усилий, скрывая свое прошлое. Ему не хотелось, чтобы преступления отца запятнали репутацию его компании, как однажды они запятнали его детство и юность. И вот теперь Касси взволнованно смотрит на него, а он не знает, как реагировать.

Надо прекратить этот разговор. Им запрещено обсуждать его отца.

— Давай я приготовлю блинчики, а ты найди себе какую-нибудь одежду в комнате моей экономки. Вы с миссис Мендоза носите примерно один размер. Как я понимаю, золотое платье тебе уже не надеть.

Округлив глаза, Касси покраснела, а ему стало не по себе от резкой смены темы разговора.

— А миссис Мендоза не удивится, что я разгуливаю по дому почти голышом? — смущаясь, спросила она.

— Ее здесь нет, — ответил Люк грубее и нетерпеливее, чем хотел. — Я отпускаю персонал по домам, когда прилетаю на остров, — прибавил он. — Я уже говорил, что предпочитаю уединение. Возьми все, что тебе нужно, а я с ней расплачусь.

— Ну ладно…

Она отвела взгляд от его лица, и Люк почувствовал себя идиотом, что нисколько не улучшило его настроение.

Касси слезла со стула, и ее грудь соблазнительно качнулась под мягким хлопком его старой футболки. Люк пожалел о том, что ему больше не придется наслаждаться ее грудью.

— Я пойду и что-нибудь поищу, — сказала она и указала большим пальцем через свое плечо. — Я вернусь как можно скорее.

— Не торопись. — Он старался выглядеть равнодушным. — Тесто должно подойти, прежде чем я начну печь блинчики.

Касси все усложнила своей девственностью. Люк вдруг почувствовал себя ответственным за эту женщину, чего не случалось с ним раньше. Он выдал ей информацию, которую скрывал ото всех. Более того, сейчас она выходит из кухни, а он пялится на ее покачивающиеся бедра.