Его невинная крошка (СИ)

Блять, как ему это всё осточертело. Эта неопределенность, грязное прошлое, его греховные мысли об Алисе. Не факт, что он перестанет вот так возбуждаться при виде неё даже если ДНК даст положительный результат, уж Рус-то себя знал, как никто другой.

— Иди, ложись спать. — повелительным тоном произнес он, резко встал, и поставил бутылку на каминную полочку. — завтра поговорим об этом. Я вымотался, как ломовая лошадь.

— Давай, сделаю массаж? — невинно предложила она, с готовностью возникнув прямо перед ним, и заглянула в лицо.

На него повеяло дурманом духов, столь же сладких, как и Алиса. Соколов мотнул головой, первым отвел глаза.

— Нет, это уже лишнее. Просто иди спать.

— Я не хочу. — капризно надула она пухлые губки, и шагнула к нему, тонкими пальчиками прошлась по его рукам от запястий до локтей, нерешительно поднялась к плечам. — до чего мы дожили, Руслан? Ты меня боишься, что ли?

— Не болтай ерунды. С какого перепугу мне бояться тебя?

— Потому что ты знаешь, что не сумеешь меня оттолкнуть, — вплотную приблизившись к нему, шепнула Алиса, и только в этот миг Руслан понял, что она навеселе.

На него пахнуло перегаром, и это отрезвило. Скинув её руки с плеч, он встряхнул девчонку, холодно бросил:

— Чтобы это было в последний раз, усекла? Увижу, что лакаешь алкоголь, запру дома. Будешь зубрить учебные пособия, и никуда не выйдешь без моего разрешения.

— Ой, я тя умоляю… — издевательски усмехнулась она, снова к нему прилипнув, дерзко потерлась животиком о его напрягшийся орган, и Руслана охватило жаром. — страшно, да… Очень страшно. Сам-то хоть навещать будешь несчастную меня? Или у тебя даже сердце не дрогнет? Блин, ну и загнула… При чем тут сердце, ты же думаешь совсем другой частью тела.

Рука её призывно опустилась на ширинку, вдавила бугорок, и предательская эрекция снова пробудилась, заставив Соколова скрипнуть зубами. Отпихнув Алису, он отвернулся, пытаясь унять бешеное сердцебиение, но тело не слушалось, и он не мог совладать с собой.

— Да ладно? Что, совсем — совсем не возбуждаю? Мамочка ублажила лучше, м-м? Так ты научи, как надо, я ведь способная девочка…. — язвительно засмеялась Лиска, и он обернулся, тут же об этом пожалев — она уселась на край стола, поддернула узкий подол к кромке ажурных белых трусиков, и широко развела бедра, глядя ему в глаза.

Его накрыло бешенством. В один прыжок, очутившись возле неё, Руслан схватил её за руки, но она вырвалась, и откинулась назад на локте, открыв его взгляду голые красивые ноги, как заправская искусительница, провела пальчиком у края трусиков.

— Вон пошла, мелюзга! — непонятно каким чудом собрав волю в кулак, скомандовал мужчина, и отступил, мимолетно, с неприкрытой мукой во взгляде, обласкал девушку глазами. — мозги включи, идиотка. Тебя чё-нибудь волнует, кроме своей похоти?

— Слабак. Импотент конченый. Только и можешь, что шлюх трахать, которым хоть в рот, хоть в жопу. Ненавижу тебя! — презрительно скривилась Алиса, нехотя соскочив на пол, но, не потрудившись одернуть платье, и, медленно, выписывая стройными ножками восьмерки, направилась к двери.

Её шаги стихли на лестнице, и Руслан, тяжело опустившись в кресло, подался вперед, обхватив руками виски. Накатывала тупая, привычная боль. Пожалуй, сейчас он запросто убил бы кого угодно, чтобы дать выход дикому напряжению и ярости. И всё же, несмотря на крайне взвинченное состояние, ударить Алису не смог…

АЛИСА

— Привет… — на лице Мары явная растерянность (или нечто другое, может быть, вина?), — ты не отвечала на звонки, я начала волноваться.

Стою на лестничной клетке, сунув руки в карманы джинсов, входить в эту роскошную квартиру (гадюшник) нет желания. При одном воспоминании о том, что видела там Руслана, меня мутит, а стоит подумать (вообразить), чем они там занимались, хочется вцепиться в глотку этой тётки и рвать. Рвать на куски, пока не захрипит, пока не захлебнется собственной кровью. Пока не сдохнет.

Да какая она мне мать? Восемнадцать лет ни разу не объявилась в детдоме, не прислала сраную открытку на днюху. Таких мамаш надо стерилизовать еще при рождении…

— Одевайся. — бросаю ей, равнодушно разглядывая ухоженные стены, выкрашенные тусклой голубой краской. — поедем в больницу.

Мара медлит, чего-то ожидая, и я вынуждена взглянуть на неё. В голове проносится вихрь образов, вижу, как Руслан целует её пухлые губы, как обнимает, ласкает её… Отворачиваюсь, встаю к ней спиной, и с такой силой вонзаю ногти в ладони, что острые вспышки боли возвращают трезвость ума.

— Алиса, доченька… — трогает за плечо, резко скидываю её ладонь. — что-то произошло? Не молчи!

— Нормально вроде. — слова даются с усилием, оборачиваюсь, выдавливаю улыбку, от вида которой, наверное, ужаснулась бы сама. — просто не выспалась, башка разламывается.

Блин, да я бы ей с огромным удовольствием проломила череп, чтобы не тянула свои ручонки туда, что принадлежит мне. Тут опять накрывает… Я не имею никакого права думать о Руслане. И прикасаться к нему. Даже вот так, тайком, в грешных мыслях…