Его невинная пленница (СИ)

От новой вспышки у меня летят искры из глаз. Я не могу сдержаться, из горла вырывается глубокий стон. Одной рукой я продолжаю обнимать живот, второй вцепляюсь в скамейку до ломоты в пальцах.

А ведь дальше будет только хуже.

По крайней мере я читала, что первые схватки — ничто по сравнению с главным этапом, когда ты сидишь на кресле с раздвинутыми ногами, а ребенок вот-вот появится на свет.

Не хочу! Я не хочу!

Мне страшно и больно. Как это остановить?..

— Я пирожные привез. Те, которые тебе понравились в прошлый раз, — Ринат насвистывает за моей спиной, а я даже повернуться не могу, потому что через все тело опять проходит новая волна спазмов.

Пытаюсь дышать ровно, но ничего не получается. Во рту мгновенно пересыхает.

— Красавица? — окликает, когда я хриплю и сгибаюсь пополам. — Лид, что с тобой?!

Слышится глухой звук удара пакетов об асфальт, Ринат подлетает ко мне и за секунду оказывается на корточках. Он вглядывается в мое лицо, а я беспомощно хватаю воздух потрескавшимися губами.

— Держись за шею.

Ринат подхватывает меня на руки и несет обратно в машину. Я кое-как называю ему адрес центра, с которым у меня контракт. Папа сказал, что так будет надежнее. Он не хотел, чтобы я наблюдалась в обычной поликлинике.

— Потерпи немного, девочка, — Ринат превышает скорость, обгоняет пробку по полосе, куда ему нельзя.

— Я т-тебе все зап-пачкала… — еле выговариваю, откидываюсь на спинку, сжимая зубы, чтобы не закричать.

— Химчистку потом оплатишь. Я специально чек сохраню и тебе после родов предъявлю, — фыркает шутливо в мою сторону. — Это ведь оно, да? Рожаешь?

— Не знаю… Наверное…

Не должно все так быть. Не должно. Я знаю, что это болезненный процесс. Готовилась, читала об этом. Я все известные форумы облазила в интернете. Но сейчас что-то не то…

Меня в очередной раз накрывает.

Пищу и зачем-то приподнимаюсь на сиденье. Дугой выгибает от боли.

Опускаю взгляд и вижу бардовые размазанные следы на светлой коже обивки. Прижимаю ладонь к внутренней стороне бедра, а потом смотрю на нее.

Кровь.

На мне черные спортивные штаны, я не заметила сразу из-за них. Думала, это просто воды.

— Р-ринат!.. — вскрикиваю, тут же прижимаю другую руку к губам. Нельзя его отвлекать, он же за рулем.

— Что?! — он поворачивает голову ко мне на пару секунд, сразу все понимает. — Бл..ть, — проглатывает ругательство. — Продержись, девочка. Ты главное продержись еще немного.

По щекам катятся слезы от боли, я кусаю губы, отчаянно обнимаю живот ладонями.

— Пожалуйста, не умирай, мой маленький, — шепчу, не обращая внимания на Рината. — Я же не смогу без тебя… Еще и без тебя…

Ринат все это слышит, ругается еще громче. Он прибавляет скорость, пока я продолжаю разговаривать с малышом, отвлекаясь от бессвязного бормотания лишь на болезненных приступах, когда я словно не чувствую свое тело. Только одну сплошную боль в каждой клетке.

Машина тормозит возле большого современного центра. Ринат на руках вносит меня внутрь, вокруг сразу начинают суетиться врачи.

Меня укладывают на каталку, куда-то везут.

— Не отключайся, — кто-то хлопает меня по щекам. Я сосредотачиваюсь и узнаю голос Марии Николаевны. — Вот так, давай, очухивайся, моя хорошая.

— Что с-со м-мной? — хриплю сквозь боль, пока лаборант водит датчиком по животу. Холодно…

— Отслойка, вероятнее всего. Да, точно она. Падала, ударялась где-то?

— Нет, ничего такого. А с малышом? Что с ним? Он жив? — я цепляюсь за ее руку, приподнимаюсь, чтобы посмотреть на экран монитора. — Почему я не слышу, как бьется его сердце? Он что?.. Он?..

— Ирина, включи ей звук. Все хорошо с ребенком, слышишь? Жив твой мальчик. Успокойся, Лида. Дыши нормально. Дыши, говорю тебе!

От грозного голоса Марии Николаевны я немного прихожу в себя. Втягиваю кислород в легкие.

— Кесарить надо, милая. Тут уже консервативно не помочь. Согласна на операцию прямо сейчас? Шрам останется, имей в виду.

— Пусть. Плевать! Что угодно, только спасите моего ребенка! Хоть так режьте!

— Ну, мы ж не изверги здесь. Подпишешь бумаги и поедем с тобой дышать веселыми веществами. У тебя вещи где? Сумку собирала? Мы твоему отцу позвоним, его номер есть в карте.

— Дома, в коридоре стоит. Синяя такая, с черными ручка-а-ами!.. — срываюсь в крик из-за новой вспышки боли.

— Так, ладно, разберемся потом. Поехали, моя хорошая, выспишься хоть, а то такие синяки под глазами, что мне аж страшно. Когда спала-то нормально в последний раз?

— Не помню, — отрицательно машу головой, жмурюсь на пару секунд.

Коридор минуем быстро. Я только успеваю заметить, как Мария Николаевна что-то говорит Ринату. Так неудобно перед ним, отвлекла от важных дел, машину перепачкала, костюм тоже, наверное, испортила…

Меня везут сразу в операционную, там же дают согласие на подпись.

В последний момент ручка выпадает из рук. Мне снова больно.

— Извините… — я всхлипываю.

— Ничего страшного, — медсестры здесь добрые. — Сейчас мы осторожно разденемся, хорошо? Вещи как, спасать будем или сразу можно в утиль?

— М-можно в утиль…