Его невольница

Вздохнула, медленно проходя мимо полок. Волкан остался где-то в ряду детективов, а я шла бесцельно, обходя людей, пока взгляд не упёрся в стеллаж с романами любимого автора. Удивительно было увидеть один из них в руках молодого мужчины. Я встала рядом и взяла в руки книгу с яркой пометкой «Новинка», прочитала аннотацию и пролистала несколько страниц.

— Она вышла совсем недавно, но уже стала бестселлером, — завязал разговор мужчина на русском.

— Да? — удивилась я, скорее, этому, чем его сообщению.

— Ничего удивительного, — улыбнулся незнакомец, — Эрика пишет с натуры.

— Разве книги пишут с натуры?

— На Земле семь миллиардов людей, у каждого своя история любви, и не одна. Вы только представьте, сколько можно написать замечательных романов! — воодушевленно с мечтательной улыбкой убеждал меня парень.

— Вы как будто сами пишете, — улыбнулась я.

— Да так, балуюсь на досуге, — засмущался он.

— О чём балуетесь? — спросила я и увидела в проходе Волкана — он рассматривал корешки книг, не нарушая моё личное пространство, его будто не заботило, что я разговариваю с русским туристом.

— Всем понемногу: каплю триллера, ложку криминала, толику любви, обоз эротики…

Я засмеялась, чем и привлекла внимание своего спутника. Он оторвался от изучения ассортимента на полках и посмотрел на меня с интересом. Мой собеседник уловил наши с Волканом взгляды и тихо спросил, наклонившись ближе к уху:

— Это ваш мужчина?

— Нет, но мы вместе.

— А вы в «Чёрном острове» остановились?

— Нет, я… невольница султана, — усмехнулась нерадостно.

— Да ладно?! — чему-то обрадовался парень и захлопнул книгу. — Выпьем кофе? Тут за углом чудо какой уютный кафетерий, я угощаю! Очень интересно послушать вашу историю.

— Я же говорю — невольница, — грустно улыбнулась парню.

— Меня Эд зовут, — потирая в раздумьях лоб кончиками пальцев, вдруг представился парень.

— Валентина… — начала я и поперхнулась от внезапно осенившей мысли: — Валентина Владленовна Чернова, запомните, пожалуйста! — взмолилась я тихо. — У вас есть ручка?

— Да, разумеется… — полез в карман джинсов собеседник и извлёк бумажник.

— Запишите телефон, позвоните моему отцу… — зашептала горячо и поспешно продиктовала номер. — А где можно прочитать ваши книги? — спросила обычным голосом, маскируя только что родившийся заговор.

— Что случилось? — на грани слышимости поинтересовался парень и подыграл мне: — Вот здесь, — он обвёл рукой романы Эрики Вербицкой, снова вызвав мой смех.

— Да вы знаток женской психологии! — воскликнула я, иронизируя над тем, как молодой человек примазывается к яркой славе любимого автора, и добавила тихо: — Скажите, что агентство «Энгнима» не трудоустраивает, а продает девушек в рабство. Их держат на заброшенной фабрике в горах недалеко от восточной окраины города…

— Вы оценила, да? — с напряжённой улыбкой продолжал поддерживать роль Эд и почти неслышно поинтересовался: — Мы для него театр устроили? — скосил взгляд на Волкана.

Я кивнула.

— А вы уже читали этот роман? — раскрыла книгу, ища глазами нужные слова в тексте, но ничего не находила, а Волкан приближался, ему вот-вот станет слышен наш шёпот. — Запишите имена: Кемран и Месут Кара, Энвер Я'мур… Спасите…

— Тебе что-то понравилось, северянка? — подошёл Волкан и заглянул через плечо.

— Да, я хотела бы эту книгу… можно? — добавила, бросив быстрый испуганный взгляд на Эда.

— Конечно, — легко согласился турок и взял меня под локоть, разворачивая к выходу. — Дамла уже должна ждать нас.

— Извините, — обратилась я к русскому собеседнику упавшим голосом и отвернулась.

Эд остановил меня, взяв за руку:

— Стойте! Дайте вашу книгу. — Я протянула ее, он что-то размашисто написал на развороте и вернул мне со словами: — Через два месяца состоится презентация новинки в «Книжном городе» на Кутузовском, приезжайте…

— Это невозможно, — покачала я головой виновато. — Передайте Москве, что я очень ее люблю.

Волкан расплатился на кассе, пока я ждала немного в стороне, и мы вышли на улицу.

— Зря ты отца беспокоишь.

Меня будто скрутило в узел холодными пальцами, я чуть не согнулась от сковавшей живот боли от ужаса.

— Зачем же ты дал мне это сделать? — спросила помертвевшими губами. А новая догадка расплавила лёд в животе и груди крутым кипятком: — Ты специально это сделал?!

— Пустая затея. Он и не вспомнит о тебе уже вечером.

* * *

В замок возвращалась, кусая губы и сгорая в огне нетерпения — теперь, когда передала весточку отцу, я была уверена, что скоро выберусь из неволи. И что Эд позвонит родителю, внутренним чутьем знала точно, иначе зачем бы он написал в книге «Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть, когда в стране любимой такие люди есть». Я видела в этих словах столько смысла и понимания Эдом моей ситуации, что только что не перебирала лапками в нетерпении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лишь одно саднило сердце, царапало его, обливая кровью, и сдавливало грудной клеткой — что будет с Энвером? Он виноват, но так ли сильно?