Его новая жена

— Ты серьезно? — выдавливаю я, и слова медленно плывут между нами.

— Боюсь, такой вариант вполне возможен.

Я потрясена: неужели Тиш убила Джона?

— Боб, прости, я оставлю тебя на минутку…

Выхожу из комнаты и бегу к себе в спальню. Еще три года назад она была супружеской. Сажусь на ту сторону кровати, где спал бывший муж, и пытаюсь представить себе вечер его последнего дня на земле. Заставляю себя увидеть Тиш, замышляющую убить Джона.

Ох, Джон, если б ты мог рассказать, что случилось в тот вечер…

Хотя… А разве он уже не рассказал? Последний раз Джон разговаривал со мной, отправив голосовое сообщение, вот только я уже спала, а пока спала, — он умер. Сообщение я прослушала на следующее утро, и больше его не открывала. Тянусь за телефоном, нажимаю на символ голосовой почты и слушаю его последние слова.

Сразу после смерти Джона я ничего особенного в его послании не нашла. Зато теперь, зная дату регистрации завещания… Невероятно!

Падаю на кровать, прижимая к груди телефон. Теперь понятно, что произошло! Речь Джона в последнем сообщении перед смертью — вовсе не пьяный бред. Он говорил как человек, которого накачали наркотиками, в этом нет никаких сомнений. Надо срочно сказать Бобу!

Я медленно поднимаюсь и некоторое время стою на ватных ногах. Затем тороплюсь в гостиную.

Боб все так же сидит на диване.

— Прости, что расстроил…

— Боже мой, Боб! Как хорошо, что ты сопоставил сроки! По-моему, ты прав. Не поверишь, но у меня есть доказательство твоей правоты — голосовое сообщение от Джона. Оно пришло в ночь его смерти, однако тогда я ничего не заподозрила.

— Знаешь, мы все держали кулачки в надежде, что вы снова сойдетесь, — старый друг качает головой. — Я заметил, что вы опять стали общаться…

— Да, мы наладили контакт.

— Я знал, что так будет.

Приятно сознавать, что за нас переживали. Ах, Боб, старый романтик…

— Джон писал мне в ту ночь жалобные эсэмэски. Хотел вернуться, не мог поверить, что она вынудила его уйти с вечеринки, посвященной выходу «Ивент» на биржу… Говорил, что остается лишь пережить вечер субботы. Домой он собирался в воскресенье. Так вот, когда Тиш принесла «Маргариту», Джон решил напиться.

— Я сделал бы то же самое, — бормочет Боб.

— Потом он позвонил, но я уже спала, и звонок провалился в голосовую почту. Джон говорил очень неразборчиво, однако я переслушала сообщение еще раз. Теперь, когда мы знаем о поддельном завещании, это звучит страшно. — Закрываю лицо ладонями. — Как же я не сообразила тогда, что его надо срочно спасать…

— Ты не удалила переписку? — Боб кладет руку мне на плечо. — Сможешь воспроизвести голосовое сообщение?

— Могу.

Я отдаю Бобу телефон и показываю ему наш диалог. Старый юрист рассматривает селфи Джона с «Маргаритой», видит его сообщение: «Твое здоровье!» и читает мой ответ: «Выглядит аппетитно…» Наконец он доходит до последнего сообщения: «На вкус ужасно, но я стараюсь хорошенько надраться. Похоже, у меня получается».

— Печально, однако бездоказательно, — Боб качает головой.

— Я сначала тоже не придала его словам значения, зато теперь, когда ты обратил мое внимание на дату завещания…

Открываю голосовую почту от Джона. Скорее всего, это его последние слова перед смертью. Включаю динамик телефона, и у меня становится горько во рту.

Мы с Бобом стоим бок о бок, а чужой голос Джона обращается к нам из могилы:

Слушай, э-э, я тут и правда серьезно надрался, но… просто хотел позвонить. Знаешь, просто поздороваться и сказать… сказать, что люблю тебя. Увидимся завтра, как только отсюда… э-э… вырвусь. Не слишком хорошо себя чувствую. И… э-э…

— Бог мой, похоже, ему не хватает воздуха. Бедняга Джон…

— Прислушайся к его голосу. Разве это голос пьяного человека? Он в наркотическом дурмане! Никто не знает его лучше меня. Боже, она его отравила! Подделала завещание, а потом убила Джона! — Меня всю трясет — настолько внезапно прозрение. — А я не ответила на его последний звонок…

— Не вини себя. Откуда ты знала, что задумала Тиш? Все выглядело так, словно они сорвались на романтический уик-энд. Нам всем следовало попытаться остановить Джона — еще до того, как он женился на Тиш.

— И никто не взял на себя ответственность, — соглашаюсь я. — А теперь он мертв.

— Джон говорил так печально… Он и вправду был сильно пьян, — бормочет Боб, разглядывая свои руки.

Нет, он положительно меня бесит.

— Я лучше всех знаю, как разговаривает Джон под хмельком, и еще раз повторю: на записи у него настолько невнятный голос, что сразу видно — ему плохо. Не сомневаюсь — она с ним что-то сделала. И ты это понимаешь.

Отворачиваюсь от Боба, бреду на кухню и разливаю вино. Возвращаюсь, усаживаюсь напротив и вручаю ему бокал.

Попробуем в последний раз.