Его обреченная

Леррет касается моего лица. Дернулась, словно меня ударили.

– Да, вижу, – мужская рука на этот раз касается моих волос. Хочу встать и отойти, но вдруг понимаю, что не могу этого сделать, цветы своими стеблями, словно лианы, быстро, нежно и почти незаметно оплетают мое тело. Дернулась еще раз, призвала свою магию, но это сон, здесь ее нет. Леррет вытягивает и накручивает на палец прядь длинных светлых волос. Здесь, во сне, это мои волосы, но я не блондинка. Внешность Лираэль? Видимо, да. Пресветлый хочет видеть перед собой только свою жену, одержим ею. – Но я знаю, что в тебе есть часть прежней Лираэль, ее память, ее душа, – Леррет помолчал. – Ее любовь, – пресветлый наклоняется ко мне еще ближе, берет в руки мое лицо. Его губы почти касаются моих. – Тот поцелуй сказал мне больше, чем тебе хотелось бы, и даже тот удар не смог меня отвернуть. Я знаю, что ты все еще любишь меня и ненавидишь, знаю, как тебе больно, знаю, что ты ищешь утешения в его объятиях, и на время практически забываешь обо мне, но стоит тебе остаться наедине с собой, и ты думаешь только обо мне. Лираэль, я понимаю, что ты не хочешь меня прощать, сама судьба и мир против того, чтобы мы были вместе, но все равно не отступлюсь. На этот раз я не буду действовать резко и заслужу твое прощение, но сейчас… мне нужен твой поцелуй, иначе я просто сойду с ума.

– Если ты это сделаешь, я сообщу Терреду и тогда…

– О чем ты сообщишь? – зло усмехнувшись, прерывает меня Леррет. – Проснувшись утром ты и не вспомнишь об этом сне. Да даже если бы и помнила. Что он мне может сделать? Любую его защиту я ломаю без каких-либо усилий. Я не забираю тебя только потому что ты этого не хочешь.

И на том спасибо.

Напрягаюсь, поскольку чувствую, как лианы проникают под подол, щекотно вьются по ногам все выше и выше, задирая ткань вверх, оголяя кожу.

– Остановись, – требую я, сжимая кулаки и сминая бутон. Я уже не сижу, а полулежу среди растительности, ведущей себя, словно живая. Кажется, на одном поцелуе пресветлый не собирается останавливаться. – Ты сам об этом пожалеешь.

– Я не пожалею ни об одном мгновении, – обещает Леррет. Он наклоняется, а я как могу отвожу голову назад, чтобы избежать этого поцелуя, но открываю шею. Светлый касается и целует ее, жадно, с нескрываемым наслаждением, а я в этом сне ощущаю все слишком остро. Зажмуриваюсь и не могу понять, где все еще лианы, а где губы и руки Леррета.

Это настоящая пытка, мне не нравится этот плен, я против, но память о прошлой любви и нежные касания к коже заставляют трепетать несмотря ни на что. Мне разрывает на части от противоречивых эмоций и чувств. Леррет ловит губами мои губы. Я открываю глаза и понимаю, что мои руки не оплетают лианы, а это я сама запустила руки в шевелюру пресветлого и с упоением с ним целуюсь. И нас нет никакой одежды.

Нет-нет-нет! Нельзя! Ни в коем случае!

Толкаю Леррета в грудь и в отчаянии с мольбой произношу:

– Сигир Рейфелин!

Марево сна словно молния рассекает яркая вспышка. Картинка сна начинает распадаться.

– Встретимся следующей ночью, любимая. – звучит на прощание довольный голос в моей голове. – Я знаю, ты хочешь этой встречи не меньше меня.

Резко распахиваю глаза. Зеваю. Вокруг темно. Чего я проснулась среди ночи? А это что.

Подняла руку с мечом в руке. Это что, мне что-то такое боевое приснилось? Битва? Война?

– Слияние.

Во тьме зажигаются два драконьих глаза.

– Не спится, дорогая?

Вдруг осознаю что вся дрожу. Тело охвачено томлением и желанием срочно, вот немедленно спасти мир.

Вплотную придвигаюсь к Терреду. Обнимаю за шею.

– Мне кажется, эта ночь слишком хороша, чтобы просто спать.

Руки моего дракона сразу приходят в движение. Я чувствую, что он хоть только что и проснулся, тоже очень даже настроен на немедленное спасение мира. Горячий нетерпеливый поцелуй Терреда подтверждает мои догадки.

Удивительно, но после бурного спасения мира, спать все равно нет желания. В сердце поселилась неясная тревога.

Задумчиво вожу пальцами по мощной широкой груди дракона. Что еще более удивительно, но несмотря на то что мы полночи не спали, и сейчас занимались тем же, чем и в первую половину ночи, желание спасать мир во мне не угасает. Но Терред, наверное, устал от героических дел, еще на одно спасение его не хватит, да ему к тому же завтра вставать рано. Спасти себя самой?

Невовремя пришли в голову древнеэльфийские оздоровительные практики, усиливающие мужскую героическую силу, а само восприятие подвига длится в несколько раз дольше. Я такое на Терреда не практиковала. Ему, наверное, и не надо, да и я не знала, как он такое воспримет. Мне кажется, ему не нравится, когда я вспоминаю свое прошлое.

Тер, похоже, задремал. Мои шаловливые пальцы сами по себе начали выводить на мужской груди уже совсем не произвольный узор. Здесь нужно совместить физическое касание по определенным точкам и одновременную связь с силовыми линиями и аурой. Очень тонкая и искусная должна быть работа.

– Что ты делаешь, дорогая?

В ночи опять светятся драконьи глаза. Сейчас они подозрительно прищурены.