Его одержимость

Сейчас я тоже посещаю психолога, но уже гораздо реже. И кошмары практически перестали меня мучить. А даже если это случается, то, проснувшись, я всегда оказываюсь в его руках. Только это может меня успокоить. Он моё личное лекарство.

Костя гладит меня по голове, прижимается губами к шее, и, согреваясь от горячего дыхания на своей коже, я снова засыпаю, под размеренный стук его сердца.

Завод Миронова перешёл в моё правление, потому что я была единственной наследницей всех его капиталов. Но я не стала им управлять. Костя нашёл покупателя и «Планум Строй» перешёл в чужие руки совершенно незнакомых мне людей. Я никогда больше не интересовалась его судьбой.

Я хотела, чтобы всё прошлое осталось в прошлом. Я принимаю его и помню. Оно у меня есть. Но в моём настоящем и будущем ему нет места.

Вместо этого я закончила факультет психологии, на котором училась, и в ближайшем будущем хочу устроиться в центр психологической поддержки, чтобы иметь возможность помогать людям, оказавшимся в тяжёлой ситуации. Ведь, к сожалению, не каждому везёт повстречать на своём пути того самого особенного человека. Того, кому будет не всё равно. Кто возьмёт на себя ответственность за всю дрянь, творящуюся в твоей жизни. Примет тебя вместе с твоим светом и тьмой и полюбит обе эти стороны.

— Ну хоть на шее покатаес? — подняв на папу голову, Алиса строит самые невинные глазки.

— Покатаю, — Костя ухмыляется и несёт дочку к дому, открывая для неё дверь. — Только когда ты завтрак свой дожуёшь. Давай, бегом марш.

— А пличёску сделаем? — разворачивается на пороге, упираясь ладошками в косяк.

— А не жирно будет?

— Не, — улыбается. — Не зылно.

— Тогда сделаем.

Радостно взвизгнув, Алиса забегает в дом, и, закрыв за ней дверь, Костя идёт ко мне. Садится рядом на скамейку и притягивает ближе к себе.

Я кладу голову к нему на плечо и просовываю руки под его футболку. На дворе осень, а он горячий даже не смотря на то, что без куртки. Его тепло проходит через мои ладони и постепенно окутывает всю меня. Рядом с ним я всегда отогреваюсь. И душой и телом.

Повернувшись, Костя подхватывает мой подбородок и задирает его вверх. Ведёт губами по горлу, скулам и щеке, медленно доходя до губ и обжигая их своим горячим дыханием.

— Не помню, говорил ли я тебе сегодня, — шепчет, просовывая руки под мою куртку и свитер и медленно ведя их выше по обнажённой коже, пока его пальцы не проскальзывают под бюстгальтер, и я тут же ощущаю резкий прилив жара, когда он чуть сжимает чувствительный сосок. — Очень важная информация. Обязательно надо тебе сказать.

— Какая, — выдавливаю с придыханием, когда, продолжая стимулировать грудь, Костя прикусывает мой подбородок.

Его руки ласкают моё тело. И я чувствую, как каждая клетка во мне отзывается. Каждая частичка моей души тянется к нему навстречу. Горячие губы накрывают мои, и я раскрываю рот, чувствуя, как Костин язык проникает внутрь. Очень медленно. Лижет и ласкает, разнося волну дрожи по моему телу.

А потом он чуть отстраняется, встречаясь со мной взглядом, и, замерев, я смотрю в его глаза. Голубые с зелёными вкраплениями.

— Я люблю тебя, Лера.

***

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

(Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла)

Конец