Его огонь горит для меня. Том 2 (СИ)

— Да я к тебе даже не прикасаюсь! — он приподнялся на локтях, и между нами действительно была пара несчастных сантиметров пространства.

— Нас ждут, иди одевайся.

— Ты ещё не доела.

— Я могу доесть сама!

— Спорное утверждение. Кроме того, я должен проследить, чтобы ты не поперхнулась. И чтобы еду никто не отобрал.

— Тут только ты!

— Ну так я прослежу, чтобы я не отобрал.

Рассмеявшись, я пихнула его в плечо и занялась завтраком вплотную, иногда бросая на него косые взгляды. Он же по-военному быстро собирался, останавливаясь только для того, чтобы выхватить губами у меня из пальцев какой-нибудь особенно аппетитный кусочек. Я сопротивлялась как могла, но малая весовая категория не позволила отстоять ни толстенький бутерброд с солёной рыбкой, ни три сырных канапе с кусочком какого-то экзотичного фрукта, ни половинку сдобной булочки с повидлом.

— Так, амбидекстр, ну-ка прекращай! — возмутилась я.

— Это я ещё следил, чтобы у тебя еду не воровали. Без меня вообще осталась бы голодная. Но никакой благодарности, — притворно возмутился он.

— Вот твоя благодарность!

Я с размаху всунула ему в рот очередную булочку с повидлом так, чтобы сладкая начинка размазалась по лицу.

— Покушение на императора! — с грозным перемазанным джемом лицом он настиг меня на другом конце кровати и коварными щекотливыми методами вынудил слизать всё повидло, доесть булочку и молить о пощаде. Ещё какое-то время мы самозабвенно целовались, и если бы не Ринар, то я бы из постели точно не вылезла.

Платье сегодня у меня получилось невероятно фривольным и обтягивающим, с открытыми плечами и узкой юбкой, расклешённой от колена. Переизбыток сил дурно сказывался на Ованесе, поэтому цвет получился ярким и вызывающе алым. Колечко на пальце тоже довольно сияло. Видимо, не я одна ночью присасывалась к чужому резерву.

Ринар пытался просить меня переодеться, но я язвительно заметила, что других платьев мне не предоставили, что заставило императора смутиться и даже, возможно, устыдиться. Но это не точно. До сих пор сомневаюсь, есть ли у него вообще стыд и совесть, или всё сгорело в магическом огне.

Глава 6

Выходя из комнаты, я впервые поймала себя на том, что вот сейчас — в эту секунду я абсолютно и безоговорочно счастлива. Мне было так здорово, что я натуральным образом светилась, по крайней мере локоны, падающие на плечи, мерцали мягким свечным светом, а улыбка рвалась из глубины души и намертво прилипала к зацелованным губам. Мне хотелось кричать и петь от счастья, танцевать, а ещё никогда и ни за что не выпускать Ринара из поля зрения, а лучше даже из рук.

Его Величество шёл рядом и тоже искрился радостью, то ли его так пробрало с моих эмоций, то ли сам по себе он был доволен, но скроить суровую физиономию у него тоже никак не получалось, а вся гамма выражений лица, которая сопровождала эти попытки, только добавляла мне весёлости.

В итоге к дверям покоев Янины и её семьи мы подошли улыбающиеся, счастливые и держащиеся за руки, как влюблённые подростки. Остановившись перед дверью, Ринар ещё раз притянул меня к себе, целуя, и в этот момент дверь перед нами распахнулась.

Стоящий на пороге Шаритон выглядел не выспавшимся и каким-то посеревшим. Обдав его радостной улыбкой, я уже хотела продекламировать что-то жизнеутверждающее, но окатив нас холодным взглядом, старый маг сказал два слова, которых оказалось достаточно, чтобы стереть с наших лиц любые признаки веселья.

— Мальчик умирает.

Ринар нахмурился и оглянулся на меня в поисках поддержки.

— Какой мальчик, Шар?

— Тот, кого мы вчера притащили через портал.

К своему стыду о маленьком Баркае я совершенно забыла. Вечер и утро в компании жениха были настолько эмоционально насыщенными, что отголоски чужой беды не тронули моего сознания. Я задохнулась от вины и горечи. Как же я могла? Я же держала этого ребёнка на руках, почему я даже толком не вспомнила о нём?

— Шар, мы вчера притащили через портал Алину. Из Магистрата. Какой мальчик? Кассиль? Ему стало плохо? — Ринар звучал обескураженным, и я в изумлении уставилась на него.

— Нет, с тем подростком всё в порядке, его велено привести к Алине, как проснётся и поест. Я говорю о другом мальчике, Д’Вельсорде. Проходите, нам предстоит долгий разговор.

В просторной гостиной, выполненной в бежево-коричневых тонах, стояла тяжёлая атмосфера отчаяния. Алькас, дядя Баркая, пустыми глазами смотрел в стену, держа в подрагивающей руке стакан с тёмно-янтарным напитком. Господин Тиссей стоял к нам спиной, привалившись к косяку в проёме двери в спальню и загораживая обзор.

— Вы не смогли ему помочь? — говорить было тяжело, словно слова были покрыты битым стеклом и намеренно застревали в горле.

— Ему никто не сможет помочь, Алина. Если честно, я такого никогда не видел. Сеть проклятий, сплетённых в единый непробиваемый кокон, завязанных между собой, закольцованных друг на друга. В том числе проклятие забвения, Эр. Через пару недель никто, находящийся в этой комнате не вспомнит о мальчике. Даже мать.

Короткий, полный боли всхлип раздался из спальни. Наверное, Янина и мальчик там.