Его огонь горит для меня. Том 2 (СИ)

— Два вопроса: кто такие вивры, и ты умеешь проклинать?

— Да уж лучше, чем лечить, — усмехнулась Лисса. — Вивры — это такие маленькие зверьки, которые умеют менять окраску и форму в зависимости от окружающей среды. А лживые, потому что прикидываются другими видами, втираются в доверие к другим животным, а потом разоряют чужие гнёзда, норы и питаются чужими детёнышами. Ещё у нас говорят «подлый, как вивр». Это оскорбление. К счастью, живут они только на минхатепском континенте, им для размножения необходима жара, беременные самочки плохо регулируют температуру тела и любое похолодание заканчивает для них смертельно. А зиму они вообще пережить не могут, даже самцы.

— И как же выживают другие виды?

— Вивров мало. А другие виды становятся очень недоверчивыми. Опять же размер имеет значение, вивры не могут менять массу. Да и враги есть и у них. Так что равновесие соблюдается.

— И Шаритон — вивр?

— Ещё какой! Тоже ходит под личиной, говорят. Поэтому столько лет и прожил. Нет в мире твари более изворотливой и хитрой, чем он. Телиус по сравнению с ним — младенец, да и младше был лет на триста. У Шаритона нет детей, поэтому последние годы Тормансов он пестует как своих, Альмендрию любит.

— Как же он допустил, что убили императора?

— Так шарахался по другим мирам, есть у него такое хобби. Иногда годами пропадает. Говорят, невесту себе ищет, но думаю, что не найдёт.

— Почему?

— Силён слишком. Видишь ли, Алина, для того чтобы выносить малыша от сильнейшего мага нужно и самой быть сильнейшей, это раз. Магию иметь примерно в одном порядке, это два. То есть огневичка от водника не выносит, как ни крути, слишком стихии разные. Целительницы, проклятийницы и прорицательницы — они, скажем так, универсальны, поэтому именно этих талантов среди женщин больше всего. Изначально природой устроено так, что подстраиваться приходиться нам, поэтому эти дары у женщин самые распространённые, — Вельма объясняла спокойно и обстоятельно.

— И неужели нет сильной магички для него?

— В нашем мире нет. Кроме того, вот ты представь. Сильных магов много, они ещё и по мирам путешествуют, знаешь ли. А настолько сильных магичек — единицы. И, поверь мне, каждая из них цену себе знает. Таких, как Шаритон, у неё на пороге по три десятка отирается. Принудить нельзя, подкупить нельзя, обмануть — не получится. Думаю, что на сто сильнейших магов хорошо если две-три магички и рождается. Мужчин-магов в принципе больше, всегда. Если без учёта силы, то соотношение идёт четыре к одной, а если поделить и по силе, то там шансов вообще мало.

— Поэтому меня искали для Ринара в другом мире?

— Да. Наверняка по реакции крови смотрели. Кроме того, магия разных миров тоже по-разному проявляется. Я слышала, что есть миры, где маги могут временем управлять. У нас такое неизвестно.

— Но когда меня нашли, то говорили, что магии во мне нет.

— Значит в тот момент не было, а потом проявилась. Такое чаще всего бывает с пришельцами из немагических миров, их способности не определяются до тех пор, пока они не попадут в благоприятные для дара условия.

— Шаритон, конечно, не мог этого не знать. Интересно, он поэтому занимался отбором? Искал для императора, но и про себя не забывал, — хмыкнула я.

— Скорее всего так и есть. Иначе с чего бы одному из сильнейших магов Карастели скакать по чужим мирам в поисках чужой невесты?

— Вот вивр! Но странно другое. Почему Ринар так плохо ко мне отнёсся тогда? Если я такая прям ценность?

— А тут возможны варианты. Что он дурак, это раз. Что он слишком молод и желания иметь детей у него не возникало, а для остального хватало любовниц, это два. Что идея тебя искать и жениться изначально принадлежала не ему, а мы все не любим, когда нас к чему-то принуждают, это три. Что он просто жениться не хочет, это четыре, — Вельма демонстративно загибала пальцы.

— Или всё вместе, — добавила Лисса. — А в чём он плохо к тебе отнёсся?

Я рассказала. Смысла скрывать особо не было. Пила укрепляющий отвар и говорила, пока были силы. Затем уснула под плавную колыбельную Лиссы. Утро началось с такого же бульона и куска хлеба, который я отдала соседкам. Особого аппетита не было, поэтому сегодня мы снова разговаривали. Я уже могла сама дойти до туалета и еды, но слабость всё ещё была дикой. В волосах коркой запеклась кровь, и пока можно было только мечтать о том, чтобы это отмыть. Тем более в том ручейке, что тёк тут.

Глава 13

Дни сменялись днями, я много спала, говорила и плакала. Девочки не просто поддержали меня, они встали на мою сторону с такой искренностью и решительностью, что иногда я вообще сомневалась, что могу быть неправа. Боль притуплялась с каждым днём, разговоры имели невероятную терапевтическую силу. Постепенно я восстанавливалась эмоционально, физически и морально.