Его осенило в воскресенье

— Землемер Баукьеро.

— Впервые слышу.

Ни он, ни Де Пальма не решались извиниться перед Пивой за беспокойство и распрощаться, хотя уже наступило время обеда. И вот из профессиональной дотошности и нежелания окончательно капитулировать родился последний вопрос:

— Ривьера говорил только с вами? Вы не знаете, не пошел ли он потом в какой-нибудь другой отдел?

— Я познакомил его с Турко и Барберисом, которые немного знали Гарроне.

— О чем они говорили с Ривьерой? Вы присутствовали при беседе?

— Да. Сказали ему то же самое, что и я.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Собственно, им и рассказывать-то было нечего. К тому же оставалось всего несколько минут до… перерыва.

— Ривьера ушел вместе с вами? Вы не видели, куда он направился?

— Нет, я видел, что он вышел с синьориной Мирольо. Вернее, я видел их обоих у выхода.

— Они о чем-нибудь говорили между собой?

— Да, кажется, говорили.

— Они прежде были знакомы?

— Не знаю, возможно, я не…

— Кто такая эта Мирольо?

— Она работает у нас уже три года. Машинистка Вторая категория А. Прекрасный работник.

Де Пальма бросился к телефону, но мать прекрасного работника ответила, что Патриции нет в Турине, она уехала к морю с женихом. С ними поехала еще и сестра Патриции, они захватили с собой палатку.

Попробуй отыскать эту Патрицию на склонах Лигурии среди оливковых рощ! Отдыхает себе и даже не ведает, что в руках у нее ключ к раскрытию тайны. (Но есть ли у нее этот ключ, вот в чем вопрос.)

Де Пальма стоял в проходе и никак не хотел признать свое поражение. Куда Мирольо могла направить Ривьеру? Сколько еще управлений в этом здании на пьяцца Сан-Джованни?..

Пива с улыбкой развел руками и начал перечислять.

Десятки. Придется обойти все помещения этого огромного дворца, опросить сотни людей. А ведь сегодня суббота, а завтра воскресенье. Все начальники и секретарши уезжают на два дня из города — кто в горы, кто к морю, — остальных придется разыскивать на мессе, на дне рождения родственников, одного — оторвать от телевизора, другого — от любимой коллекции марок, третьего — от коллекции ракушек. Нет, ни сегодня, ни завтра ничего не получится, остается лишь ждать до понедельника.

— Спасибо, и простите, пожалуйста, за беспокойство.

— Не за что. Сожалею, что не смог вам помочь.

— Может, мы заскочим к вам снова в понедельник.

Впрочем, торопиться особенно некуда, считал Де Пальма. Ривьера, ведя свое «расследование» ( «Однако ваш друг был совсем не глуп, синьор Кампи»), почти наверняка потерял надежду отыскать следы Гарроне в одном из двадцати, а то и больше отделов. Да и вероятность того, что он оставил хоть в каком-нибудь свой след, была ничтожно мала. Эта крыса, как его назвал однажды Кампи, этот неутомимый, предприимчивый бездельник не оставлял после себя даже тени.

— Вот увидишь, Сантамария, в понедельник Мирольо скажет нам, что Ривьера просто приглашал ее съездить вместе к морю.

— Возможно. Но этот Ривьера был вовсе не глуп.

Не располагая почти никакими данными и возможностями, этот скромный служащий без помощи монсиньора Пассалакуа и инженера Фонтаны, даже не зная Гарроне лично, сумел понять в нем главное. Он принялся отыскивать Гарроне среди могил, затем среди витрин, а затем… Где именно архитектор попытался раздобыть подряды, пособия, субсидии… Одно ясно — он действовал в густом лесу номинальных контор, агонизирующих культурных центров, незаконных посреднических бюро, которые были каким-то образом (но как именно?) связаны с Кампи, Баукьеро, Бонетто или Дзаваттаро.

— В понедельник попытаемся разобраться. А пока отпустим их всех домой. Ничего другого нам не остается.

— Представляю себе, как будет доволен Баукьеро вместе с его чертовой собакой!

Довольны были и Дзаваттаро, и высоченная американка (Бостон поистине фатальный город!), и явно разочарован Бонетто.