Его осенило в воскресенье

— И да и нет. Точнее, речь идет о… разъяснении. Видите ли, ситуация, как бы поточнее выразиться, абсурдная и в то же время крайне деликатная. И признаться, я рискую оказаться в таком положении… — Он сокрушенно развел руками, показывая, в каком дурацком положении может оказаться. — Во всяком случае, я полагаюсь на вас, — заключил он, открыв папку и вынув из нее сложенный вдвое голубой лист бумаги. — Вот, посмотрите. Только прошу вас, войдите в мое положение и не смейтесь над моей наивностью.

Кампи взял письмо, внимательно его прочел и без тени улыбки взглянул на комиссара.

— Не понимаю! — с безмерным удивлением сказал он. Еще раз взглянул на Сантамарию, перечитал письмо и положил его на стол. — Вернее, я знаю, о ком идет речь, но… Нет, все-таки не понимаю.

— Я тоже, — признался Сантамария. — Поэтому я и решил обратиться к вам. Быть может, вы знаете?..

— Ровным счетом ничего. И потом… Как оно к вам попало?

Сантамария кашлянул.

— Увы, это тоже неприятная история. Обычно, поверьте мне на слово, мы не придаем никакого значения доносам уволенных слуг, но…

— А-а… Вам его принесли те двое?

— Так, значит, вы в курсе? Синьора Дозио уволила их вчера вечером. Сегодня утром они пришли вот с этим. — Он показал на письмо.

Удивление и настороженность синьора Кампи не только не уменьшились, а, скорее, возросли после этого объяснения.

— Но неужели вы приняли все это всерьез? Поверили хоть на миг, что мы с синьорой Дозио действительно собирались убить Гарроне?.. В любом случае я не понимаю, как вы могли… Нет, это просто абсурдно!

Тут Сантамария решил про себя, что дальше играть в прятки бесполезно. Необходимо выложить карты на стол. Хотя нет, может, стоит еще немного потянуть время…

Он взял письмо, посмотрел на него с глубоким отчаянием, поднялся из-за стола.

— Простите, синьор Кампи. Лично мы убеждены, что речь идет о шутке. Но повторяю, войдите в мое положение. «Дорогой Массимо, независимо ни от чего этот архитектор Гарроне у меня в печенках сидит, — прочитал Сантамария замогильным голосом, неторопливо расхаживая по кабинету. — Каждый день — это уж слишком. Путем ритуального убийства или как-нибудь иначе, но давай уберем его наконец с нашего пути. От этого мы оба только выиграем». — Он поднял руку. — Абсурд? Разумеется. Но вновь прошу вас, — добавил он, остановившись у окна и машинально бросив беглый взгляд на улицу, — войдите в наше положение и сами ответьте, как бы вы поступили, учитывая определенные обстоятельства?

Он выжидательно умолк. Ремонтники на улице складывали инструменты в железный ящик.

— Какие обстоятельства? — после короткой паузы спросил Кампи с неподдельным удивлением.

Сантамария ответил не сразу. Повернулся к синьору Массимо и, скрывая собственное изумление, изобразил на лице виноватую улыбку и растерянность, чем выиграл еще немного времени.

— Простите, но я не улавливаю связи, — сказал Кампи, и в голосе его прозвучало прежнее любопытство. — На какие обстоятельства вы намекаете?

Сантамария, пожав плечами, снова сел за стол. Он сокрушенно обхватил голову руками, словно человек, вконец запутавшийся во всех этих хитросплетениях.

— Синьор Кампи, — сказал он с виноватым видом, точно совершил уже столько глупостей, что еще одна ничего не изменит. — Позвольте мне объяснить вам смысл происходящего путем формального допроса. Одну неловкость я уже допустил, так что…

— Слушаю вас, — с непроницаемым видом произнес Кампи.

— Из письма я сделал кое-какие «глубокие умозаключения», — тут он снова виновато усмехнулся, — и прошу вас лишь подтвердить их или опровергнуть. Итак, действительно ли имели место ежедневные контакты с Гарроне или это всего лишь образное выражение, так сказать, шутка?

— Конечно, шутка, — ответил Кампи.

— Тогда объясните мне вот что: вы и синьора Дозио, в общем-то, поддерживали весьма тесные отношения с Гарроне?

— Ни тесных, ни обширных.

На этот раз Сантамария откровенно удивился. Но все-таки решил уточнить.

— А с его семьей?

— О господи, разумеется, нет!

— Когда вы узнали от синьоры Дозио об увольнении прислуги?

— Сегодня утром. Когда вы позвонили, она была у меня.

— А, понятно, — сказал Сантамария, снова отложив на потом анализ столь откровенного признания. — И не…

— Что «не…»?

— Да нет, ничего. Все ясно. Еще один вопрос, если не возражаете, и я вам изложу свои выводы.

— Прошу вас.

— Вы, синьор Кампи, по утрам не читаете газет?

— Нет. Предпочитаю ни о чем не знать.

Сантамария громко засмеялся, показав, что по достоинству оценил остроту. «Высшие круги» в чистейшем виде. Теперь он просто сгорал от любопытства, как отреагирует синьор Кампи на следующую новость: снова сострит, притворится изумленным?

— Значит, вы не читаете и вечерние выпуски газет?

— Нет. — Впервые в голосе Кампи прозвучало легкое недовольство. — И что из этого?